Виктор Лапшин
ВОСТОРГА НЕ ТЕРЯЮЩИЙ
Впервые я узнал о славном существовании Вадима Валериановича Кожинова будучи в армии. В 1966 году меня, сержанта, судьба забросила из Эстонии в белорусские Барановичи. Там я, давний книголюб, не мог не зайти в книжный магазин. Зашел и купил сборник статей о литературе «Слово и образ». В этой довольно объемистой книге бросилась в глаза статья Кожинова. Фамилия запала в память.
Через четыре года в Костроме прошло очередное совещание молодых литераторов. Гостями нашими были С. Михалков, Л. Ленч, В. Боков, В. Кожинов и другие москвичи. Кто-то из присутствующих спросил Кожинова во время его выступления, как он относится к А. Вознесенскому. Вадим Валерианович ответил коротко: «Это шарлатан». Возмутился В. Боков, тогдашний друг разрекламированного стихотворца. Вскоре «Литературная газета» поместила реплику Бокова в адрес Кожинова. Дескать, некорректно вел себя в Костроме критик.
Минуло двенадцать лет. Настало 25 ноября 1982 года. День для меня счастливейший. Я получил бандероль с книгой Кожинова «Статьи о современной литературе». На книге надпись: «Поэту Виктору Лапшину от души. 22/XI 82». В книгу было вложено письмо. Да какое письмо!
22/XI 82.
Глубокоуважаемый Виктор Михайлович!
Несколько лет назад Вы прислали мне Вашу маленькую книжку и рукопись. Поверьте, я очень долго мучился, не зная, что Вам ответить, и горечь оставалась во мне до самых последних дней. Из стихов (особенно, конечно, неопубликованных) было очевидно, что Вы по-настоящему даровитый и глубокий человек. Но все же, все же стихи были не высшего класса. И я решил, что не должен тратить силы и время, добиваясь их опубликования (а это всегда трудно) и, так сказать, признания. Именно не должен — потому что много раз я принимал на себя долг — относительно тех или иных стихов.
Я даже хотел написать Вам, чтобы Вы постарались выразить, воплотить себя не в стихах, а в чем-то другом. Рад теперь, что не сделал этого — да и приятно ли было бы получить такое письмо? А написать Вам, что, мол, Ваши стихи небезынтересны, но пока… и т. д., тоже не хотелось. Вы же сами знали, что и те Ваши стихи были лучше 90 или даже 98 % того, что публикуется. Просто я-то занимаюсь одним процентом. Все это достаточно спорно, но я надеюсь, Вы меня поймете, а значит, простите.
Несколько дней назад Юрий Кузнецов показал мне десятка два Ваших теперешних стихотворений — без сомнения, первоклассных. Дай Вам Бог сохранить высоту!
Уверен, что большинство этих стихотворений появится в «Дне поэзии — 1983» + присланная только что «Василиса».
Известны ли Вам книги: Николай Тряпкин «Избранное». М., 1980 и Василий Казанцев «Выше радости, выше печали». М., 1980. Я имею в виду именно эти книги, а не этих поэтов вообще. Сразу же сообщите мне, знаете Вы эти книги или нет — я вам их пришлю, т. к. убежден, что Вам необходимо их знать.
От души желаю Вам всего самого доброго. И прежде всего — не терять высоту.
Вадим Кожинов
В то время я находился под впечатлением великолепной книги Кожинова «Как пишут стихи». Дивился ее глубине, радовался свободе изложения не таких уж простых истин. Постоянно следил за творчеством Вадима Валериановича, справедливо считая его одним из своих безусловно авторитетнейших учителей. Навсегда запомнилось его утверждение: «…Поэзия… вбирает в себя и осязаемо поглощает глубокий и прекрасный смысл того самого человеческого бытия, ради поддержания и внешнего облегчения, улучшения которого люди занимаются трудом и наукой. Она есть оправдание нашего бытия, она как бы утверждает за нами право на ту жизнь, которую мы прожили……».
Письмо Кожинова стало для меня поистине судьбоносным. Во втором письме ко мне Вадим Валерианович продолжал подталкивать меня к истинному пути. В то же время меня нет-нет да и заносило за обочину: я почитывал о дзен-буддизме, задумывался благодаря Рериху о Шамбале, интересовался писаниями В. Сидорова. А тут еще отяготела надо мной «Влесова книга». Не удержался и что-то о ней написал Кожинову. Он плеснул на мою горячую голову холодной воды.
4 дек. 82.
Дорогой Виктор Михайлович!
Спасибо за богатое смыслом письмо. «Поэзию» № 34 я уже видел, там четыре Ваших стихотворения, но скажу прямо — они ниже тех, которые должны появиться в «Дне поэзии-1983», кроме разве «Осенней элегии», и то частично.
Вы ничего не сказали об имеющихся, оказывается, у Вас книгах Тряпкина и Казанцева. Уверен, что в них есть по два десятка поистине классических стихотворений, которые не стыдно было бы показать поэтам XIX века.
По-моему, Вы зря увлеклись «Влесовой книгой». На 99,9 % уверен, что это фальсификация. Но дело даже не только в этом. Сейчас есть мода на все «неопубликованное». Люди, которые в сущности совершенно не читали Пушкина и о Пушкине, гоняются за всякими «новыми» материалами и т. п. О «Влесовой книге» писали, что это, мол, IV век (что вообще уж смешно). Теперь Кобзев относит ее к IX веку. А ведь нет никакого сомнения в том, что Кобзев в глаза не видел древнейшее — начала XI в. (и одно из трех; остальные — «Слово о полку» и «Житие» Аввакума) — творение допетровской словесности — «Слово о законе и благодати» Илариона 1037 г. Если и читал, то в совершенно непонятных обрывках, помещаемых в хрестоматиях. Эта гениальная поэма создана за 150 лет до «Слова о полку» и соотносится с ним, как Пушкин с Блоком. «Слово о полку» — это, если угодно, «перезревший» плод со всякими сложными изысками, а его все воспринимают как лепет младенца.
![Филофиоли [семь рассказов]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
