Ф нетерпением ждали крестьяне весеннего Николу. Зимний запасный корм весь вышел. Скот голодал. Ожидали, по примеру прежних лет, выгнать скот на подножный корм в день весеннего Николы. Но обманулись: травы не вышло.
Думали-подумали мужички и решили, что виноват во всем Никола и что следует на него подать прошение богу.
Подали.
Получил это прошение бог, позвал для объяснения Николу.
— Почему ты не выгнал травы крестьянам? — спросил он Николу.
— Я тут ни при чем, — ответил Никола, — вина в этом Егория: если бы он дал дождь, я бы выгнал траву, а без дождя это невозможно.
Сейчас же был позван Егорий. Он явился. Бог сказал:
— Мужички жалуются на Николу, что он не выгнал травы, а оказывается, виноват в этом ты, а не он. Почему ты не дал дождя в свое время?
— Причина тут не во мне. Все делается по порядку. Засори Дарья прорубь в свое время, был бы и дождь в свое время.
Позвали на допрос Дарью. Дарья не признала своей вины.
— Моей вины тут нету. Все дело в Алексее. Он не дал с гор потока в свое время. Как же я могла засорить проруби?
Позвали на суд Алексея.
— Почему ты не дал потока с гор в свое время? — спросил бог Алексея.
— Я в том не виноват, — ответил Алексей, — запоздал в своем деле Василий. Он не дал в свое время капели, а без капели потока не сделать.
Василий тоже не признал себя виновным:
— Капель от тепла, а где было его взять, если Авдотья не плющила. Виновата Авдотья.
Нашли Авдотью; привлекли ее к ответу по иску мужиков. А та отвечала:
— У меня не одно дело, что только плющить. На моих руках кросна[1] и тканье. Если бы было на руках одно дело, я не запоздала бы и плющить в свое время. А тут как раз пришлось ставить кросна в Пудоже.
Виновных, таким образом, не находилось, и было на суде у бога постановлено: оставить прошение без последствий.
Давно было; жил-был мужик. Николин день завсегда почитал, а в Ильин нет-нет, да и работать станет; Николе-угоднику и молебен отслужит, и свечку поставит, а про Илью-пророка и думать забыл.
Вот раз как-то идет Илья-пророк с Николою полем этого самого мужика; идут они и смотрят: на ниве зеленя стоят такие славные, что душа не нарадуется. «Вот будет урожай так урожай! — говорит Никола. — Да и мужик-то, право, хороший, добрый, набожный; бога помнит и святых знает! К рукам добро достанется…» «А вот посмотрим, — отвечал Илья, — еще много ли достанется! Как спалю я молнией, как выбью градом все поле, так будет мужик твой правду знать да Ильин день почитать». Поспорили-поспорили и разошлись в разные стороны. Никола-угодник сейчас к мужику. «Продай, — говорит, — поскорее ильинскому батьке весь свой хлеб на корню; не то ничего не останется» все градом повыбьет». Бросился мужик к попу: «Не купишь ли, батюшка, хлеба на корню? Все поле продам; такая нужда в деньгах приключилась, что вынь да положь! Купи, отец, задешево отдам». Торговались- торговались и сторговались. Мужик забрал деньги и пошел домой.
Прошло ни много, ни мало времени; собралась, по- надвинулась грозная туча, страшным ливнем и градом разразилась над нивою мужика, весь хлеб как ножом срезала — не оставила ни единой былинки. На другой день идет мимо Илья-пророк с Николою, и говорит Илья: «Посмотри, каково разорил я мужиково поле!» — «Мужиково? Нет, брат! Разорил ты хорошо, только это поле Ильинского попа, а не мужиково». — «Как попа?» — «Да так, мужик с неделю будет как продал его ильинскому батьке и деньги все сполна получил. То-то, чай, поп по деньгам плачет!» «Постой же, — сказал Илья-пророк, — я опять поправлю ниву, будет она вдвое лучше прежнего». Поговорили и пошли всяк своей дорогой. Никола-угодник опять к мужику. «Ступай, — говорит, — к попу, выкупи поле — в убытке не будешь». Пошел мужик к попу, кланяется и говорит: «Вижу, батюшка, послал господь бог несчастие на тебя — все поле градом выбито, хоть шаром покати! Так уж и быть, давай пополам грех: я беру назад свое поле, а тебе на бедность вот половина твоих денег». Поп обрадовался, и тотчас они по рукам ударили.