Империя Джангра, 0-й год Зеркала Мира, почти реальность
1.
Найко в одних плавках лежал на постели, читая седьмую главу «Приключений Изгнанника». Он уже в пятый или в шестой раз перечитывал эту книгу и когда вдруг погас свет, буквы, казалось, были видны еще несколько секунд. Только потом юноша опомнился — когда его глаза расширились в темноте и внезапный мрак стал просто сумерками позднего летнего вечера. Он был один дома — его родители уехали на юг и Найко уже второй день наслаждался одиночеством — это было что-то вроде рая. Вообще-то он очень их любил, но быть все время вместе… иногда это утомляет. В конце концов, он впервые почувствовал себя свободным взрослым человеком.
Положив книгу на столик, Найко несколько секунд смотрел в смутно белевший потолок. Неразборчиво-уютное бормотание настенной телепанели утихло — а прислушавшись, юноша понял, что стихли и звуки музыки, доносившиеся из открытых окон других квартир. Похоже, что без света остался весь район.
При других обстоятельствах Найко просто перевернулся бы на живот и заснул — но он выспался днем и спать сейчас ему совершенно не хотелось. Лежать без дела было скучно; он поджал пятки к животу и одним рывком вскочил. Несколько секунд юноша сладко потягивался, балансируя на пальцах босых ног, потом встряхнул волосами и подошел к окну, занимавшему всю стену спальни. Две центральных панели были раздвинуты и Найко выглянул наружу через квадратный проем.
Его голых плеч коснулся легкий ветерок. Хотя солнце уже давно зашло и палящая жара дня спала, воздух оставался очень теплым — по контрасту с холодным, темно-синим небом это тепло казалось ему чем-то волшебным. От взгляда вниз с последнего, шестнадцатого этажа огромного дома у него закружилась голова. Глубоко под ним лежал широченный проспект Революции — по нему вдали брело несколько группок легко одетой молодежи, но вот никаких машин видно не было — только куда на них ехать в первом часу ночи июльской субботы?
Не горело ни одного окна, ни фонарей, ни светофоров — но Найко ощутил не страх, а что-то вроде возбуждения. Окна громадного дома напротив — наискосок вправо от него — тоже сплошь были темны. Без электричества город стал таинственным и странным и юноша замер, бессознательно рассматривая его. Рассеченный зелеными полосами газонов проспект был похож на взлетную полосу, стиснутую двумя стенами высотных жилых зданий, разделенных узкими промежутками и совершенно одинаковых. Его квартира выходила на восток и верхние этажи домов напротив еще розовели, отражая сияние заката, в то время как нижние уходили в синеватый сумрак, сгущавшийся на гладком дне улицы, словно на дне каньона. Далеко справа, за поперечным проспектом Лета, она обрывалась куском более плотной тьмы — городским парком.
Всего полдня назад Найко с тоской смотрел на его плотную зелень выглядывая из этого вот окна в раскаленное марево улицы, залитой беспощадным сиянием полуденного солнца. Теперь же призрачно фосфоресцирующий мрак показался ему почему-то зловещим. Вообще-то городской парк был довольно странным местом в Усть-Манне — среди его старых корявых деревьев зияли глубокие карстовые воронки с зеленой застоявшейся водой на дне. Сейчас под кронами наверняка царила почти абсолютная тьма и Найко не хотел бы оказаться в том месте… хотя тут же подумал, что было бы интересно туда пойти.
За парком проспект начинался снова и всего лишь вчера юноша любовался россыпью мельчайших желтоватых огней на стенах далеких зданий — они мерцали в потоках теплого воздуха подобно крохотным звездам. Сейчас эти здания казались окутанными дымкой скалами. Итак, катастрофа явно носила глобальный характер — и от этого Найко стало еще интереснее.
Если смотреть прямо на восток, на другую сторону улицы, он видел неровную полосу земли между квадратным озером-карьером и сумрачной стеной Теневика — еще одного бесконечно длинного шестнадцатиэтажного дома, протянувшегося вдоль его южного берега. Лишь ранним утром свет солнца падал на нее и тогда отблески окон на ней смотрелись очень красиво. В остальное же время она была такой вот темной. Отсюда Найко видел ее всегда под острым углом, в отличии от стены Созвездия — дома напротив. Вечером или ночью его окна действительно походили на созвездие и с раннего детства Найко очень любил смотреть, как они загораются и гаснут. Став чуть постарше он, под видом астрономических наблюдений, выпросил у отца мощный бинокль — но его занятия носили куда менее благородный характер. Он уже знал, что подглядывать неприлично — но именно осознание этого делало его наблюдения почти мучительно приятными. Ему нравилось следить за людьми, когда те не подозревают об этом — впрочем, он ни разу не видел там чего-то действительно непристойного. Интереснее всего ему было наблюдать за людьми одного с ним возраста — сначала детьми, но, как и он, они постепенно взрослели. Некоторые из них исчезали, зато появлялись новые. Многих он видел в школе и мог бы с ними познакомиться — но это было просто неинтересно ему. Куда интереснее было представлять, как они живут.