Воскресенье, 20 июня 2021, под Красноярском
Мотор тринадцатисильного карта негромко жужжал, гоня вперёд лёгкую машинку. Руки сжимали руль, нога лежала на педали, — чтобы направить колёса в нужную сторону с желаемой скоростью.
Скорость. Я — скорость…
Как там писал в дневнике Лев Толстой? «Ничего не работаю. ВЕЛОСИПЕД»?
Что ж, у меня похожая ситуация.
Ничего не работаю. КАРТИНГ.
Я с детства мечтал быть гонщиком. Зачитывался книгами о, как я их называл, «рыцарях руля и педали»: от Ремарка до цикла про гравилётчиков; десятки раз пересмотрел немногочисленные фильмы этой тематики, знал наизусть обзоры важнейших чемпионатов. Заездил чуть не до дыр на консоли все игры по разным годам «королевских автогонок», побив там на паре трасс абсолютные мировые рекорды круга.
Даже в имени моём чудился мне знак того, что автоспорт — это моя судьба. Позвольте представиться: Михаил Шумилов — ака Шумахер, как я был зарегистрирован на всех основных гоночных форумах Рунета. Да, одним из моих кумиров являлся тот самый легендарный немецкий пилот, которого в первые годы в автоспорте звали Солнечным мальчиком. И реально было больно осознавать, что один темнокожий англичанин может в скором времени затмить его главное достижение — семикратное чемпионство…
Но жизнь, увы, на мой счёт распорядилась иначе.
Начнём с того, что автоспорт — это дорого. Нет: ДОРОГО! Даже картинг на площадке около красноярского аэродрома Кузнецово — четыреста рублей за пять минут. Обычной семье, из которой я происходил, не потянуть карьеру картингиста-юниора, а впоследствии, возможно, участника младших «Формул». Без специальных программ поддержки, естественно. А как туда пробиться, не имея возможности даже заниматься на постоянной основе в школе картинга? Да и загорелся я темой по меркам спорта поздновато — в десять лет…
В общем, когда настал решающий момент, родители развели руками и сказали: «Денег нет».
Я плюнул и стал программистом.
Здесь крылась ещё одна причина того, почему я так и не показал себя на ниве гонок. Школа, а особенно занятия с компьютерами, до которых я стал охоч, посадили мне зрение. Сомневаюсь, что с пятью минусовыми диоптриями я бы смог на реальном болиде вписаться во все повороты городской трассы в Баку или не вылететь в знаменитой монте-карловской шикане.
Вы когда-нибудь видели гонщика в очках — обычных, имеется в виду, не специальных, в которых они раньше ездили? Такие были, да, но это явно не мой случай…
Не то чтобы я как-то осуждал родителей за их решение: они и рады были бы помочь, да только чем?.. Но с тех пор повисло в моих с ними отношениях что-то гнетущее и неприятное, и поэтому я всё-таки поспешил, поступив в универ, от них съехать.
И две лишь отрады остались в моей жизни. Одна — регулярные трансляции «Формул», а когда там наступали паузы, на худой конец — «Индикара» и НАСКАРа. Другая же — картинг по выходным. Это я со своей зарплатой айтишника потянуть мог.
Вот я и катил сейчас по дорожке на жалких пятидесяти километрах в час — в очках, шлеме и прочей защитной амуниции, прикидывая шансы участников предстоящего сегодня Гран-при Франции в Ле-Кастелле.
«Вот бы Макс Ферстаппен победил, — думал я, утапливая до максимума педаль газа. — Тогда он сможет увеличить свой отрыв в личном зачёте и, вероятно, откроет в этом году собственную серию титулов… С другой стороны, Хэмилтон в квалификации неплохое время показал, так что, если не оплошает, заруба будет серьёзная…»
Впереди показался резкий поворот. Нет, не глубокий: обычные девяносто градусов, — но радиус кривизны был мал, поэтому входить туда следовало с осторожностью…
«Да плевать, — расплылся я в самодовольной ухмылке, пробуждая в себе гоночный азарт. — Войду в него на скорости».
За десяток метров снял ногу с педали газа, чтобы подтормозить двигателем, а когда осталась всего пара метров до той линии, где край дорожки резко уходил в сторону, — мгновенно крутанул руль вбок до отказа.
Несильно замедлившийся карт влетел в поворот. Я почувствовал, как центробежная сила наклоняет машинку к внешнему краю, и вцепился в инструмент управления, силясь предотвратить аварию.
Какое-то время карт ехал на двух боковых колёсах. Затем всё же стал опрокидываться.
Я оторвал от руля руку в перчатке, чтобы выставить вбок и вниз… но не успел.
Прикрытый шлемом висок соприкоснулся с твёрдой поверхностью асфальта.
Темнота. Кажется, я потерял сознание.
До встречи, мир…
Непонятно когда и где
По моим ощущениям, прошло нечто среднее между мигом и вечностью, прежде чем я очнулся.
Но первым, что я ощутил по возвращении в реальность, была тряска. Как будто карт не опрокинулся на повороте, а съехал на траву и теперь катил по ней, теряя остатки скорости.
Затем — почти сразу — пришла боль в голове. Ныли висок и ещё отчего-то макушка. Крепко же я приложился… но сотрясения, похоже, нет…
Я потянулся рукой к голове, чтобы ощупать место ушиба, но пальцы в перчатке наткнулись на шлем.
Чего, собственно, и следовало ожидать. Но внутри меня уже заворочалось подозрение: что-то вокруг не так.
И буквально через мгновение я понял, что именно.
На теле были явно не футболка и джинсы, в каких я с начала лета разъезжал по Кузнецовке. Скорее, что-то более закрытое и тёплое. Как гоночный комбинезон.
