На окраине города

Первым, кого встретил Виктор, входя с комендантом в одну из комнат женского общежития, была высокая полная девушка. Она густо покраснела, когда комендант Илья Антонович, кряжистый пожилой мужчина с хитроватыми темными глазами, весело воскликнул:

— А-а, да вот и наш девчачий комсорг, — и пояснил Виктору: — У нас в обоих общежитиях свои комсомольские группы. В комитете комсомола секретарем был прежний воспитатель, уволили его — и без руководителя комсомолия наша осталась. Сейчас Леня Жучков временно за него, а толку-то? Ну, ладно, давайте знакомьтесь. Это новый воспитатель. Ну, теперь, Надюша, не будешь жаловаться, что некому на лекции девчат собирать.

Надя быстро поправила одеяло на кровати и, пожав протянутую руку Виктора, тихо ответила:

— А я не жалуюсь.

— Ну, ну, рассказывай. Вы понимаете, — повернулся он к Виктору, — как на лекцию — нет никого, едва гармошка заиграет под окном — все на улице. Мы ж здесь на окраине города живем, поселковых ребят вечерами — уйма. А тут еще солдаты пронюхали, что девчачье общежитие — и все сюда.

— Хватит вам, Илья Антонович. Человеку о деле надо рассказывать, а не об этом.

Илья Антонович подступил к Наде:

— А это разве не дело? Не дело, да? Так у нас же в половине общежития семейные живут, а вы им вечерами спать не даете, это как? Они ж-то коменданту жалуются! — И обернулся к Лобунько:

— Вот с этого вам, товарищ воспитатель, и надо начинать — с танцулек.

Виктор промолчал.

— А вы разве на строительстве не работаете? — спросил он Надю.

— Почему же? Работаю, — ответила та и добавила: — Мама приезжала из деревни, я отпросилась ее проводить.

Когда новый воспитатель и комендант, осмотрев комнаты девушек, радовавшие образцовым порядком, вошли в квартиру Ильи Антоновича, Лобунько поразило убранство ее. «Видно, крепко живет», — подумал он, присаживаясь на гладкий черный стул, с которого хозяин быстро смахнул полотенцем воображаемую пыль.

— Ну вот, осмотрели наши владения, — доверительно заговорил Илья Антонович, осторожно садясь на краешек дивана напротив Лобунько, — теперь вдвоем будем наводить порядочек-то, все же полегче мне будет. Молодежь у нас такая — что захочет, то и делает. Вот, к примеру… вы уж извините, я сразу с вами на откровенность, не возражаете?

— Нет, зачем же возражать, — пожал плечами Виктор.

— Ну так вот, к примеру… извините, как ваше имя-отчество?

— Виктор Тарасович Лобунько.

— Лобунько?! — медленно поднялся Илья Антонович. — Тарасович?!

Мелкая испарина выступила на жирном лбу коменданта.

— Да, Виктор Тарасович. А что? — насторожился Виктор.

— Н-ничего, — повел головой Илья Антонович. — Н-ничего, — повторил он, но его темные глаза словно буравили Виктора. — Вы извините — сказал он наконец. — Мы с вами после поговорим. Сейчас мне… на стройку надо.

Виктор встал.

— Что ж, хорошо. Если вы заняты, не возражаю.

Весть о том, что в общежитиях появился новый воспитатель, быстро разнеслась по строительству. И неудивительно, что группа ребят-жильцов общежития, сидящих на солнышке у крыльца, встала, едва Лобунько поравнялся с ними.

— Здравствуйте, ребята! Мне бы коменданта.

— Сейчас! — Самый маленький из ребят юркнул в дверь, и буквально через минуту перед Виктором вырос высоченный, чуть ли не двухметрового роста парень лет двадцати пяти. Взглянув на него, Виктор едва смог подавить невольную улыбку: таких огненно-рыжих людей он еще никогда не встречал. Тот спокойно шагнул к Виктору и подал руку, изучающе всматриваясь в его лицо:

— Груздев. А зовут — Николай.

…В комнатах мужского общежития царил беспорядок. Груздев, поймав юркого паренька, сердито рявкнул на весь коридор:

— Скажи ребятам, чтобы через пару минут навели в комнатах порядок. Да Шурку с Лидкой пришли ко мне.

И уже виновато посмотрел на Виктора:

— Инвентаризацией я занялся, работы по горло, присмотреть и некому. А народ такой, что только и смотрит, как бы отвернуться от работы да — в сторону.

Без стука в комнату вошла женщина средних лет с резким некрасивым лицом.

— Что тебе? — остановилась она у порога, вызывающе глядя на Николая.

— Ты, Шурка, долго будешь лодыря гонять? Я из тебя пыль вытряхну. Опять к соседям ходила?

— Не кричи, я только на минутку.

— Ну вот что, — поднялся во весь свой рост Николай. — Если замечу еще тебя там — получай ко всем чертям расчет! Не надо мне таких.

Женщина, презрительно фыркнув, вышла.

— Видишь, всегда вот так с ними воюю, — Николай нервно прошелся по комнате.

— И всегда обещаешь выгнать с работы? — усмехнулся Виктор, также машинально переходя на «ты».

— А что, если доведут до точки.

— Какая же в этом цель? Хороший начальник все объяснит подчиненным без крика, но все поймут — надо сделать.

— А это, пожалуй, верно. У нас Василь Лукьянович, начальник строительства, всегда говорит тихо, а попоробуй-ка не выполни его приказа! — Николай, рассказывая про начальника строительства Дудку, преобразился: крупное веснушчатое лицо его стало мягче. «Уважает он начальника, — решил Виктор. — М-да… Слабоват Груздев как комендант, помогать придется. В женском общежитии порядок лучше. Комендант, видно, там покрепче».

Долго говорить не пришлось, но все же Виктор узнал кое-что из биографии Груздева. Демобилизовавшись из армии, Николай пошел работать на стройку, но вскоре открылась старая рана и врачи запретили ему физический труд. Предлагали десятки спокойных работ, но порвать со стройкой, с коллективом Николай не хотел. И согласился быть комендантом, но работал с небольшой охотой.