Мы здесь случайно...

Утро началось неожиданно. Пронзительный женский визг, приглушенный закрытой дверью номера, заставил подскочить с кровати, выдернул меня из дремотного состояния и поставил на ноги. Натянуть висевшие на спинке стула треники и проскользнуть в футболку было делом пяти секунд. Сунул ноги в сланцы и на ходу взглянул на очумевшего Николая с помято-заспанным лицом. Он еле-еле оторвал голову от подушки и явно не проснулся до конца. Бодро двинул в коридор и далее вниз по лестнице в холл на первый этаж.

Не пожар. И не наводнение, отстраненно заметил краем еле проснувшегося сознания. Уже неплохо. На диванчике возле ресепшена, несуразно поджав под себя ноги, сидела вчерашняя блондинка с испуганным глупым лицом. Судя по всему, она и издавала звуки, разбудившие нас с напарником. Увидев меня, соблюдая полное молчание, она некультурно показала пальцем на дверь. Сделав еще пару шагов вниз и очутившись в холле, я наконец увидел то, что так напугало нашего портье.

Через стеклянную, идеально отмытую уличную дверь и абсолютно прозрачный тамбур, в утренней сероватой дымке не было заметно ни зомби-мутанта, ни маньяка с безумным взглядом и окровавленным тесаком в руке, ни дикого медведя, который исчез в здешних краях уже наверное лет двести назад. Также не было видно серой крысы, безобидного по своей сути существа, но страшно-противного в сознании манерно-гламурных няшек. Приблизился вплотную к входной двери, еще раз огляделся. Результат тот же, ничего сверхестественного я не замечаю.

Услышав звуки шагов за спиной, оглянулся. Это был подходивший Николай, в спортивных штанах, босиком, без майки, но с полотенцем вокруг шеи. Васильич в ярком спортивном костюме «Боско» и кроссовках. Из-за спины Коли заинтересованно выглядывало личико Маши Марининой, потенциальной чемпионки мира и обладательницы Хрустального Глобуса.

Коля тоже уставился на улицу, задумчиво почесывая себе пятерней в области пупка. На улице прекрасно и очень величественно смотрелись горы, покрытые густым хвойным лесом а на вершинах еще и туманом. И что было так визжать и кипишить народ? Что ее напугало?

— Ну ни хуя себе, натюрморт! — выдал Николай, появившийся за моей спиной.

— Коля, не выражайся — дипломатично осадил нашего «водилу» Евгений Васильевич, мельком глянул на улицу, поперхнулся и добавил. — Охуеть!..

Нервно хихикнула подошедшая девочка Маша. Что они такое все увидели? Я еще раз внимательно осмотрел горы.

Снег что ли растаял? Точно! Снега то вокруг нет! Они же биатлонисты, им без снега никак. Ну а секси-герл чего так разволновалась? Ей то что? Лениво подумал, еще раз оглядывая перепуганную блондинку.

Наконец-то смогла заговорить портьешка Ирма, (по крайней мере так значилось на бейджике, приколотым к воротнику ее платья). Она говорила очень быстро, да еще и по немецки, вскочила с диванчика, отчаянно жестикулируя, пытаясь что-то нам рассказать, хотя и напрасно. Немецкий язык никто из присутствующих не понимал. Лицо у нее раскраснелось и стало очень миленьким. И сама она очень даже красотка и на немку не сильно похожа. На итальянку больше смахивает. Ну прямо вылитая Доротея Вирер, звезда мирового биатлона, только светленькая. Но жопа у нее побольше чем у Дори, да и титьки тоже.

Вот бы ей вдуть!.. И дальше мои мысли, словно резвые скакуны, помимо моей воли понеслись бог весть куда, со скоростью элементарных частиц, разогнанных в адронном коллайдере.

— Горы не те. И были с другой стороны! — Неожиданно, хриплым голосом заявил Васильич.

— Точно, не такие! — подтвердил слова «коуча» Коля и щелкнув задвижкой входного замка, бесстрашно вышел в тамбур а затем и наружу.

Вслед за ним подалась и наша группа присутствующих, и остальные, поднявшиеся спозоранку. Там было на что посмотреть. Площадка перед гостиницей и кафе, замощеная брусчаткой нейтрально-серого цвета, длиной метров десять, заканчивалась не вчерашней асфальтированной, заснеженной дорогой а бескрайним полем зеленой травы. Ну а вдали горами конечно. А вчера вечером на этом месте была отличная трасса и кругом лежал снег.

— Ну ни хуя себе пейзаж! — Снова выдал Коля, почесал затылок и как был босиком, пошел к краю зеленки. Одернуть его ни у кого не хватило духа. На краю площадки и зеленого поля он присел, погладил рукой траву, сорвал какой то колосок, поднес к глазам, внимательно вглядываясь. Затем понюхал, на секунду задумался, куснул травинку. С сосредоточенным и донельзя серьезным видом пожевал ее, затем решительно сплюнул.

— Настоящая, реально! Обыкновенная трава. Весна на дворе. Даже почти лето, а вчера был декабрь.

По ощущению, температура воздуха была примерно градусов 18–20. Вдруг все заговорили, загалдели по русски и по немецки, послышались нервические хохоточки. Импозантно выглядевший дядечка, чуть постарше Васильича, но толстенький, возбужденно оглядываясь вокруг, всплескивал руками и повторял одно и тоже.

— О майн готт! О майн готт!

И дальше что-то еще, обращаясь к женщине, чем то напоминающую Ирму. Но значительно постарше. Наверно мутер ее, отстраненно решил я, тоже озираясь вокруг новенькой 2 х этажной гостиницы-кафе, сложенной из оцилиндрованных бревен, приютившей нас вчера поздно вечером. Выпавший вчера вечером плотный, почти осязаемый туман сильно ухудшил видимость на трассе и Евгений Васильевич Прокопенко, главный тренер юниорской сборной РФ по биатлону, принял решение заночевать в придорожной гостинице.