– Федор Федорович у себя?
– У себя, – кивнула секретарша.
– Принимает?
– Нет.
– Натуля, мне по личному делу буквально на три минутки!
Секретарша опять кивнула.
– Попробую. Федор Федорович, к вам Юрий Викторович по личному делу на три минутки.
– Хорошо. Приму.
Юрий Викторович поспешно открыл дверь кабинета.
– Федор Федорович, прости, что я так…
– Да ладно, Юра, я рад тебя видеть. Что случилось?
– Федор Федорыч, ты когда в Москву?
– Да завтра, с утра.
– Просьба у меня нижайшая. Я только позавчера узнал, что в Москве умер мой старый друг. Умер уж почти год назад, а я не знал. Такая жизнь собачья… Все некогда…
– Так в чем просьба-то?
– Можешь передать его матери деньги? Я когда-то… вернее, мы в юности поклялись, что если кто-то из нас помрет, другой, чем сможет, поможет матери. Времена такие были…
– Святое дело!
– Вот конверт. Здесь десять тысяч долларов.
– Щедро!
– Сам же говоришь – святое дело.
– Хорошо, передам. Адрес, телефон?
– Все в конверте.
– Понял. А там жена, дети есть?
– Жена уехала в Европу. Детей нет.
– А ты уверен, что мать жива?
– Уверен-уверен! Я позвонил Пашке, хотел с днем рождения поздравить… Ну и узнал…
– Слушай, а перевод послать не проще было бы?
– Да нет, не проще. Мало ли, на почту пойдет старуха, ее и ограбить могут, мало ли… А ты уж не сочти за труд, тем более она живет в двух кварталах от тебя.
– Все! Нет вопросов, передам.
– Соскучился по семье-то?
– Конечно, больше двух месяцев дома не был. По дочке очень скучаю… Растет фактически без отца…
– А ты надолго?
– Может, и насовсем.
– Как? – побледнел Юрий Викторович.
– Да вот предлагают в Москве в головной конторе поработать.
– Федор Федорыч, ты что! Здесь же без тебя все может прахом пойти…
– Ну уж и прахом… По-моему, я тут все хорошо отладил. И ты на что? Кстати, пока меня не будет, ты пригляди за Хлыновым. Он мужик толковый, но чересчур горячий, как бы дров не наломал.
– То есть ты еще вернешься?
– Ну а как же! Даже если останусь в Москве работать, все равно не брошу на произвол судьбы то, что сам создал практически с нуля.
– Эх, Федор Федорыч, не чиновный ты человек, тебя в Москве сожрут!
– Подавятся, – невозмутимо ответил Федор Федорович.
– Так ты уже решил?
– Ну, в общем… А впрочем, поглядим, что там и как.
– Сам же говоришь, тут все с нуля…
– То-то и оно. Пора еще где-то с нуля начинать, пока еще силенки есть и запал не исчез.
– То есть…
– Отстань, Юра, сам еще ничего не знаю.
В этот момент заглянула секретарша:
– Юрий Викторович, вас там обыскались…
– Иду! Ну, Федор Федорович, бывай!
– И ты! Как передам конверт, свяжусь с тобой.
– Спасибо!
Федор Федорович Свиридов лукавил, говоря, что соскучился по семье. Скучал он только по дочке, даже не столько скучал, сколько чувствовал угрызения совести в связи с нею. Кем ее вырастят эти бабы, жена и теща? Жену он не любил, а тещу вообще ненавидел. Жена Вера, красивая блондинка, наверняка ему изменяет, как-то отстраненно и холодно думал он, впрочем, и он не хранил ей верность. Мы оба живые люди, вернее, организмы, я бываю в Москве редко, так какие претензии у меня могут быть? Уезжать из Москвы Вера отказалась наотрез, что ж… Пусть. А дочке уже восемь лет, боюсь, она уже многое понимает. Я общаюсь с ней по скайпу часто, она хорошенькая и умненькая, ей важно знать, что у нее есть папа и мама, ну и ладно. Значит, так и будем жить. Хотя если меня переведут в Москву… наверняка с большим повышением. Вера этому обрадуется. Нет, не моему постоянному присутствию, а повышению по службе. Будет хвастаться перед подружками… Потребует переезда в новую большую квартиру, хотя и сейчас у нас квартира хорошая. Будет канючить… Тоска! Нет, лучше попрошусь на какой-нибудь дальний объект, хоть в Африку…
Все эти мысли одолевали его в самолете. Жену он всегда предупреждал о своем приезде, чтобы не попасть в положение мужа, внезапно вернувшегося из командировки. Встречать в аэропорт она не приедет, но дома его будет ждать хороший обед и бурные ласки, которые должны свидетельствовать о неукоснительной верности истосковавшейся супруги. Ха! Ну что ж, бывает и хуже.
Из головного офиса за ним прислали машину. Ого! Значит, повышение явно будет. Что ж, это неплохо. Впрочем, поживем-увидим, что от меня за это потребуется.
Жена повисла у него на шее.
– Феденька! Приехал! Как я соскучилась, если б ты знал!
– А где Сашурка?
– На даче, с мамой, – многозначительно-томным голосом проговорила жена. – Ну, мы же так давно не были вместе, Федечка, я уж вся извелась без тебя.
Непохоже, подумал Федор Федорович, но промолчал.
– Ну садись, ты небось голодный? Как ты там вообще питаешься?
– Нормально питаюсь.
– Скажи, а ты надолго к нам?
– Боюсь, надолго.
– Недельки на две?
– Да нет, может статься, что и насовсем. Переводят меня в Москву.
Жена побледнела, но тут же попыталась сыграть радость несказанную.
– Правда? Наконец-то! Счастье-то какое! Вот Сашурка-то обрадуется! А что ты тут делать будешь? В министерство пойдешь или…
– Этот вопрос еще будет решаться.
– Но ты на свой объект уже не вернешься?
– Вернусь, конечно, надо же будет передать дела и вообще… Я ж его не брошу.
