Никогда не чувствовали они себя так странно-неуютно, как на этой планете, пробуждавшей в пришельцах неясное беспокойство.
— Надо уходить, — сказал инженер.
— Нам лучше уйти, — повторил он.
Командор поднял руку.
— Подожди…
Он отер испарину со лба, настороженно слушал тишину. Из темной безоблачной выси с легким звоном опускались на землю незнакомые листья.
— Должно быть, ошибка, — сказал командор. — Подожди…
— О чем ты говоришь?! — насмешливо воскликнул инженер. — Какая там еще ошибка…
Командор молчал. Он пытался проглотить застрявший в горле комок, смять душевную судорогу, но справиться с собою командор не сумел, и потому голос его прозвучал непривычно:
— Убежден, это ошибка. Ты понимаешь… Вспомни, как они красивы. Такие красивые…
Будто смятенные тени, на память командора наложились образы людей, какими он видел их в сумрачных подземельях. С ветки сорвался умерший лист, и шорох едва не оглушил космонавтов.
— Давай уйдем, — не унимался инженер. — Нужно ли рисковать? Ведь нас так мало, а сколько дел впереди. Поверь, у нас нет никакого права на риск.
— Они прекрасны, инженер… Ты можешь это понять?
— Не знаю… Красивы и злы… Как можно понять такое? Во Вселенной много других планет. Спокойных и нежных, как женщины. Вспомни, командор, как ласково встречали нас они… Я доверяю планетам, чем-то похожим на женщин. Эта — другая.
— Ладно, — устало проговорил командор, — мы уйдем. Но если честно, мне не хочется этого делать. Как бы тебе получше объяснить… Конечно, ты прав: эта планета непохожа на другие. Я ощущаю в ней мужское начало. А ведь у нас так мало мужчин, пойми меня правильно, инженер… Вселенной нужны мужчины!
Командор замолчал, вздохнул.
Инженер пожал плечами. Ему нечего было возразить.
Они посадили корабль уже в сумерках. Теперь стало совсем темно. Казалось, будто планета угадала сомненья в сердцах пришельцев и сейчас норовит укрыться от их смятенных взоров.
Командор всматривался в смутные черты ночного облика планеты. Ему до боли в сердце хотелось разгадать ее тайну, разделить и радости и беды, прийти на помощь.
С легким шорохом, мелодичным звоном продолжали падать листья. Командор склонился, подобрал один, медленно поднес к лицу и… ощутил запах родных лесов и полей.
Он изумился и улыбнулся.
Теперь командор чувствовал себя счастливым. И взгляд его стал зорче, он пронизывал им темень ночи, которая не казалась больше чужой, и вот уже командор заметил огни. Далекие, далекие огни.
— Мы улетим… Ну да, мы, конечно, уйдем отсюда, — взволнованно проговорил командор. — Но прежде покончим с одним делом…
Тщетными были попытки инженера. Увлеченный принятым решением, командор не хотел и слушать его.
Но упрямства инженеру было не занимать, и он не терял надежды.
— Послушай меня наконец… Я не могу понять, почему ты решил обследовать именно то, что лежит под поверхностью планеты. Здесь так много городов, и мы легко определим уровень развития этой цивилизации.
Командор дернулся, сбился с шага, нервно рассмеялся.
— Не говори под руку, инженер, ты мешаешь мне… Скрытое под поверхностью планеты содержит не меньше данных о цивилизации, нежели ее города, вместе взятые.
Командор наклонил аппарат, чтобы заглянуть в подземную нишу, и на экране возник саркофаг, в котором лежал прекрасный юноша. Его руки, как и у других, были скрещены на груди. Грудь была пробита слева, и вокруг отверстия темнело пятно.
— Посмотри, командор, ведь его ударили в самое сердце! Не понимаю и никогда не сумею понять того варвара, зверя, что решился поднять руку на этого парня. Ему бы жить еще и жить, не менее полувека.
— Да, — сказал командор. — Страшно…
— Но если они убивают друг друга, если решились отнять жизнь у такого замечательного парня, то как можно говорить о какой-то разумности этих людей?!
— Но эти люди так прекрасны, инженер. Посмотри, сколько благородства и доброты в этом застывшем лице. И представь его живым…
— И у того, кто убил этого юношу, могло быть прекрасное лицо. И тем не менее…
— Замолчи! — перебил командор. — Ты не прав, инженер, но я извиняю твою горячность и объясняю ее молодостью. Я много старше тебя и достаточно повидал. Тот, кто посягает на жизнь другого, не может быть красивым.
У меня есть право… — сурово произнес командор, и в голосе его зазвучал металл. — Именем нашей цивилизации я верну этим людям жизнь! Верну им те полвека, которые были отняты у них…
— А если они окажутся варварами?
— Не волнуйся, мой инженер… Я верну к жизни только тех, кто чертами лица и одеяньем похож на этого юношу. Да, я верну их к жизни, ведь они так любили ее, не могли не любить… И эти люди поселятся на других планетах.
— Нет!
Неожиданный возглас ошеломил их, и они замерли. Вокруг по-прежнему опускались печальные листья, во тьме простонала странная птица, и тогда космонавты услыхали вдруг тяжелые шаги.
Отраженный свет экрана освещал высокий лоб командора. Инженер испытал неодолимое желание исчезнуть в темноте, он шевельнулся, но командор удержал его.
«Будь что будет, — попытался успокоить себя командор. — Это должно было случиться…»
Космонавты представляли здесь древнюю и мудрую цивилизацию. Миролюбивые, они давно отказались от применения силы и отправлялись исследовать чуждые планеты безоружными.