Кабинет в квартире Кирова. Вдоль стен шкафы с книгами. Над дверью висит ружье, рядом – чучело орла. На полу лежит шкура белого медведя. Кресла и диван задрапированы на манер ленинского кабинета. Входят Киров и Маркус. Киров только что с улицы. Бросает на кресло портфель и поворачивается к Маркус.
КИРОВ. Вот я и дома. На съезде хорошо, а дома лучше. Ну, Мария Львовна, рассказывай, как живешь.
МАРКУС (грустно). Рассказываю. Ждала тебя, Сергей Миронович, а ты всё не приходил. И знаешь, что я делала?
КИРОВ. Ну, что? Чулок вязала?
МАРКУС. Я сидела и считала.
КИРОВ. Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик…
МАРКУС. Погулять.
КИРОВ (старательно дышит на руки). Простыл я в Москве, никак не могу согреться.
МАРКУС. Погулять, Сережа. «Красная стрела» приходит в девять.
КИРОВ. А может, инфлюэнца… Так ведь не говорят уже, верно?
МАРКУС. Сейчас половина двенадцатого.
КИРОВ. Говорят – грипп. По-дурацки звучит, честное слово. А раньше красиво – инфлюэнца.
МАРКУС. А что же ты делал с девяти до половины двенадцатого? Может, ты с вокзала пешком шел?
КИРОВ (натужно смеется). Чего еще придумала! Знаешь ведь, что не пешком.
МАРКУС. А я всё посчитала. Пешком ты бы уже два раза дошел. Где же ты был, Сергей Миронович?
КИРОВ. Да в Смольном, где же еще! Заезжал в Смольный за бумагами.
МАРКУС. В Смольный… Раньше ты ездил на охоту. Ты очень любил охотиться под Лугой, пока там работала Мильда Драуле. А теперь ты перевел ее поближе и… (Делает движение рукой.)
КИРОВ. Что – и…? Ну, договаривай!
МАРКУС…. и ездишь охотиться в Смольный.
КИРОВ. Да не я Драуле в Ленинград переводил.
МАРКУС. Сама перевелась. Ты ведь во всем комфорт любишь. Стоишь на охоте, покуриваешь, а егеря для тебя дичь сгоняют. Понравилась Драуле – получите, с доставкой в Смольный.
КИРОВ. Оставь Драуле в покое, ясно? И вообще заткни шарманку. Может, прикажешь еще перед тобой оправдываться?
МАРКУС. Да уж зачем, я тебе – кто? Так, сожительница. Почему за столько лет ты на мне так и не женился? А я знаю. Не нужна я тебе, ты кого-нибудь получше ищешь. Я ведь всех твоих баб наперечет знаю.
КИРОВ. Ну и дура ты, Маша. Да за столько лет неужто бы я лучшей не нашел, сама подумай! Ведь любая из них лучше тебя. Ты только не обижайся.
МАРКУС. Я – материал отработанный. Старая, глупая.
КИРОВ. Притом истеричка. Говорю же тебе как человеку: брак – явление временное, буржуазный пережиток. Брак отомрет, а мы с тобой женатыми окажемся. Вот будет положение, а? Подожди-ка минуту, прочту тебе кое-что о браке. (Подходит к книжному шкафу, снимает с полки книгу, за ней стоит бутылка водки.) Маша, здесь кто-то водку поставил.
МАРКУС. Поздравляю.
КИРОВ. Нет, серьезно: бутылка водки, притом открытая. Что все это значит?
МАРКУС. Надо думать, открыл кто-то.
Звонит телефон, Киров снимает телефонную трубку.
КИРОВ. Киров на проводе.
МАРКУС (в сторону). Вопрос лишь в том, кто ее открыл.
ГОЛОС СУОМАЛАЙНЕН-ТЮНККЮНЕН (задорно). Говорит Суомалайнен-Тюнккюнен. С приездом, товарищ Киров! В Смольном вас ждут – не дождутся. Что передать товарищам?
КИРОВ. Товарищам?
ГОЛОС С.-Т. Да!
КИРОВ. А просто передайте.
МАРКУС (в сторону). В Смольном его до сих пор ждут – не дождутся.
ГОЛОС С.-Т. Значит, просто передам.
МАРКУС. А кое-кто, получается, уже дождался.
КИРОВ. Товарищ Суомалайнен-Тюнккюнен, вы схватываете на лету.
ГОЛОС С.-Т. А вы, товарищ Киров, уж если что-то скажете, то – не в бровь, а в глаз.
КИРОВ. Да, именно туда. Конец связи.
МАРКУС. Конец связи. Мы непременно должны добиться конца этой связи. Сережа…
КИРОВ. Что?
МАРКУС. Я видела сон.
КИРОВ. О, Господи! Еще один?
МАРКУС. Крайне неприятный.
КИРОВ. Тебя знаешь, как в Смольном называют?
МАРКУС. Мне все равно.
КИРОВ. Верой Павловной. Ты бы хоть посторонним своих снов не рассказывала.
МАРКУС. Мне снилось, Сережа, что ты едешь в «Красной стреле».
КИРОВ. Чудовищно
МАРКУС. И в вагоне открыты окна. Твои волосы трепещут на ветру. Внезапно в вагон влетают сотни хищных птиц и склевывают тебя.
КИРОВ. Как, совсем?
МАРКУС. Нет, они оставили скелет. В «Красной стреле», Сережа, продолжал ехать твой белый скелет.
ГОЛОС С.-Т. Как все-таки важно закрывать в вагоне окна.
МАРКУС. Сережа.
КИРОВ. Ну, что еще?
МАРКУС. Я ведь стараюсь, Сережа. Я ведь очень стараюсь тебе соответствовать. Мечтаю, чтобы в твоем будущем музее нашелся бы уголок и для меня.
КИРОВ. Каком еще музее?
ГОЛОС С.-Т. Настоящему вождю положен музей.
МАРКУС. Вот я и веду себя как жена вождя, разве ты не видишь? Общественную нагрузку имею.
КИРОВ. Ох, Маша, Маша… Лучше бы ты ее не имела. Лучше бы уж сны видела, честное слово.
МАРКУС. Общественная нагрузка не мешает мне видеть сны. Организованное мной учреждение…