Дорога до Рагоина казалась бесконечно долгой, хотя вместе с шестью своими роудами Грисанд въехал в город уже к утру. Внутри Роха не унимался гнев, он рвал его на части как голодный пёс. Эта девчонка достала до самого живого. Но хуже всего то, что его с неимоверной силой тянула назад. К ней. После всей той грязи о нём, что слетелао с её очаровательных полных сочных губ, вопреки этому он порывался вернуться и пройтись ремнём по круглой белой попке Лориан, проучить её как следует. Но Рох оставил её, уехал той же ночью сразу. Иначе он бы за себя не отвечал. И теперь из головы не выходила она, её гибкое тело в которое до звенящей остроты хотелось кончить.
По груди, вторя этому желанию, пронёсся горячий вихрь распаляя Роха до лихорадочной дрожи. С каких это пор его должно заботить её чувства? Проклятие. После, как вернётся Рох не выпустит её больше, будет трахать до тех пор, пока она не признает его, не отдастся полностью и целиком, примет его.
Едва только посерел горизонт над крышами города, отряд остановился у ворот «Серебряный лис». Рох решил остановиться у Иллора, прежде чем явится к энроу Бриан Мейтис. За одно и узнает, что произошло здесь за время его отсутствия.
Едва Рох появился во доре, мальчишка-служка уже юркнул под навес взбегая по лестнице, известить хозяина что прибыли роуды. Иллор вышел навстречу, как только Грисанд спешился с жеребца. Глаза трактирщика растерянно с долей испуга бегали по лицам роудов, он услужливо пригласил всех к столу, выпить по кружке эля и горячего вина. Рох и не стал отказываться: почти беспрерывная скачка вымотали его изрядно. Да и бои прошлой ночью сказывались, и Рох даже не прочь поспать немного. Всё равно раньше завтрашнего дня он не покинет Рагоин, если, конечно, не найдутся ещё какие-нибудь важные дела.
Утром народа в трактире не было, а те кто оставался — спали прямо на лавках. Рассадив роудов и приказав девке принести питья гостям, Иллор сам поставил наполненную пенистым элем кружку перед Грисандом. Рох внимательно разглядывал трактирщика, а тот ждал пока его начнут расспрашивать.
— Говори, что тут, — отпил Рох чуть горького эля.
— Гардас тэн Лоиш, после того как ты уехал, бывал здесь не раз, всё выспрашивал о тебе.
Рох фыркнул — он и не сомневался.
— Говорит, что ты увёз девицу одну, ту самую, — Иллор поморщился, — забыл её имя, кажется, Лориан. Да, Лориан Мейтис, дочь этого пьяницы Вильера.
Рох ощутил, как мышцы на плечах наливаются сталью и сам он застыл, вонзая острый взгляд в трактирщика. Тот, не зная куда деться взял полотно, принялся неспешно стирать капли пены на столе — хоть как-то унять тревогу.
— Она ему не дочь, — проговорил твёрдо Рох. — И, зачем же Гардас её спрашивал?
Иллор сглотнул сухо, бросая на Роха взволнованный взгляд.
— Он сказал, — трактирщик сжал полотно подрагивающей кистью, на которой не хватало одного пальца, — Лоиш сказал, что она…его невеста.
— Что? — Рох давил трактирщика взглядом, мысленно рвя того на куски.
— Он так сказал, больше я ничего не знаю, — на низком лбу Иллора проступил бисер пота.
Взявшись за кружку, Рох сощурив в ярости глаза, припал к краю, делая большие глотки, унимая пыхнувший пожар. Одна мысли что Гардас заявил права на Лориан ввергала в бешенство. Пусть этот ублюдок отрубит себе руки и язык, иначе это сделает он.
— Когда он был здесь?
— Да уже два дня как. Может сегодня ещё заявится.
Рох грохнул кружкой о столешницу, поднялся.
— Доложишь мне, если будут какие-то движения. А сейчас, — Рох глянув в сторону, где собрались потаскухи трактира, бросая на Грисанда похотливые взгляды, отвернулся, — мне нужна комната и моим людям тоже, накорми их как следует. И ко мне никого не пускай.
Трактирщик быстро с каким-то облегчением кивнул и тут же подал знак одной из служанок, которая встрепенулась тут же. Рох вернулся к роудам. За ещё одной кружкой эля переговорил обо всём, раздав поручения следить за трактиром, остальных отправил к Мейтисам, разведать обо всём, всю остановку. А после Рох поднялся за мальчишкой-служкой на второй ярус. Мальчишка похожий на воробья такой же юркий и быстрый, проводил до нужной комнаты. Её уже успели подготовить для Роха. Отпустив мальца и едва оказавшись внутри, Рох скинул сапоги и верхнюю одежду, чувствуя, как грудную клетку скручивают огненные жгуты. Нужно сохранять спокойствие, иначе он может оступиться. Только расслабиться ни черта не получалось.
Стянув тунику и омыв шею и грудь в прохладной воде, Рох завалился на ложе, закинув руку за голову, прикрыл веки. Ему нужен отдых, чтобы думать здраво, но, чтобы сбросить напряжение и обеспечить хоть и короткий, но крепкий сон, стоило бы послать за одной из шлюх. Но только его воротило от той мысли что будет брать раздолбанную чьим-то членом дырку, тошнило что пахнет она будет не так как пахнет Лориан, и что смотреть на него она будет замутнёнными жадностью и похотью глазами, хотя раньше его это устраивало. Но что-то произошло. Он до оглушения жаждал только одну, ту которая была сейчас далеко.
Комната вязла ещё в ночных тенях, но в окне уже серело. Интересно, что делает сейчас его сладкая пташка? Едва Лориан предстала перед глазами, как по телу разнёсся горячий жар будоража уставшее, уже утопающее в зыбком тёплом мареве тело. Находясь вдали, её хотелось ещё больше, ещё острее, хотелось её чистого, испробованного только им тела. Смотреть в бездну глаз, целого неба, звенящего, глубокого, непостижимого. Вся она была непостижима для него. Заводила страшно, своей неприступностью, непроницаемостью. Хотелось сдавить её тонкие кости, впиться укусом в её губы — девственные и порочные одновременно, и, вновь окунаться в её чистоту. Роха штормило от того что она принадлежит только ему, что никто не касался её до него, никто не врывался членом, не ласкал пальцами. Он был у неё первым и это будоражило так, что толкалось горячо сердце и отвердевал до камня член, хотелось брать её без конца. Рох всё думал о том чем эта непокорная пташка его так зацепила. В его постели побывала много девиц, опытные шлюхи с жадностью доставляли ему удовольствие подставляя свои задницы его члену, ему никогда не приходилось напрягаться самому, чтобы доставить кому-то удовольствие, совершенно не прилагал к этому усилие, да ему было и плевать, что чувствуют они. А в голову Лориан до дрожи хотелось проникнуть и узнать её мысли, чувства.
