ПРЕДИСЛОВИЕ УИЛЬЯМА РАЙТА
Порой личность прямо-таки вырывается из пределов, ограниченных сферой ее деятельности, и завоевывает любовь самой широкой публики. В спорте можно привести такие примеры, как Джо Ди Маджио, Билли Джин Кинг и Майкл Джордан. Рудольфа Нуриева знали и любили миллионы людей, не слишком разбиравшихся в балете. Даже из унылых казенных комнат пансионов выходили Тед Тернер, Ли Йококка и Дональд Трамп. Опера дала миру Энрико Карузо и Марию Каллас. А теперь вот Паваротти.
Завоевывая такую широкую популярность, оперный певец преодолевает свойственное многим предубеждение против серьезной музыки. Особенно это справедливо для сегодняшнего дня, когда насаждается совершенно иная манера исполнения популярной музыки с ее «неживым», электронным звучанием. Тем не менее, подобное засилье поп-музыки и широко распространенное неприятие классического пения не стали препятствием на пути к необычайной популярности Паваротти.
Обаяние его таланта преодолевает национальные, культурные, возрастные границы. Наверное, это происходит потому, что для того, чтобы оценить настоящую музыку, язык не имеет значения. Народы совершенно различной музыкальной культуры — например китайцы, маори, пакистанцы — все, казалось, оценили по достоинству те привлекательные качества этого замечательного певца, без которых его музыка могла бы остаться для них чужой.
Способность Паваротти завоевывать сердца людей, пленять их своим искусством успешно преодолевает и возрастные барьеры. Среди своих поклонников Паваротти может насчитать миллионы детей, еще слишком юных, чтобы оценить симфонии Бетховена, но также и много людей, слишком старых, чтобы увлечься непривычной для них современной популярной музыкой.
Я написал две книги о Паваротти и его жизни, поэтому могу считать себя знатоком в этой области. И вот что интересно: сколько бы я ни встречал людей, все они, узнавая о моих планах, с удовольствием начинали рассказывать мне о необыкновенной притягательности Лучано. У каждого насчет его необычайной популярности была своя теория, но эти люди все же не подозревали, что не только они, но и многие миллионы его почитателей размышляют, почему же все-таки они так любят Паваротти?
Чаще всего называют несколько основных причин его всеобщей популярности. Являясь артистом высочайшего класса и владея данным ему природой инструментом несравненной красоты, Паваротти обладает редкой способностью к перевоплощению, столь же прекрасной, что и его голос. Выразительность мимики и жестов — качества, не самые необходимые в оперном театре, но они идеальны для телевидения и кино. Благодаря возможностям кино- и телеэкрана зрители в австралийской глубинке или в норвежской деревне смогут ощутить на себе магию искусства Паваротти лучше тех, кто держит ложи в «Метрополитэн-Опера». Некоторых оперных певцов лучше слушать издалека. У Паваротти же значительная часть его обаяния на расстоянии теряется.
Паваротти не только покоряет зрителей, когда поет, но замечательно проявляет свои привлекательные качества и на телевизионных ток-шоу. Перед телекамерой он не теряет сердечности, чувства юмора, истинного человеколюбия, не позволяет себе излишней откровенности, отвечая на каверзные вопросы ведущего. В наши дни, когда на телевидении ничем не выдающаяся особа надевает платье с глубоким декольте, посылает, извините, на три буквы и вмиг становится известной на всю страну, зрителю приятно для разнообразия послушать человека, получившего право сидеть рядом с Леттерманом или Лено, потому что он действительно умеет что-то делать хорошо.
Сочетание высокого мастерства и современных технических средств записи делает Паваротти идеальным исполнителем. Обладая редкостным даром и используя эти технические возможности, Паваротти, может быть, оставит в истории музыки такое большое наследие, как никакой другой исполнитель до него. Когда говорят о масштабах его успеха, Паваротти сначала изумляется, даже слегка смущается, но при этом всегда готов направить свое дарование на что-то большее, чем просто слава и богатство.
Во-первых, он постоянно стремится увеличить аудиторию слушателей классической музыки. Выполняя эту свою миссию, Паваротти часто участвует в больших телевизионных шоу или в совместных концертах с исполнителями поп-музыки. Он как бы предлагает слушателям, которые не любят оперу: «Я спою вам кое-что из вашей любимой музыки, если вы послушаете мою». Долгие годы он отказывался исполнять популярную музыку, считая, что это не его дело. Теперь можно сказать, что его редкие набеги на Тин Пэн Эли[1] (даже если он и делает это не с таким блеском, как Синатра) приносят свои плоды, разрушая препятствия, мешающие многим наслаждаться серьезной музыкой.
Принимая то или иное решение, Паваротти помнит о своей миссии проповедника классической музыки. Когда в 1993 году к нему обратились с предложением вторично участвовать в «Концерте трех теноров», первая его реакция была отрицательной. Паваротти сомневался, что он и его коллеги смогут создать такое же настроение увлеченности и приподнятости, которые царили на концерте 1990 года в Термах Каракаллы. Когда ему сообщили, какое количество людей, еще не приобщившихся к серьезной музыке, будет на этот раз охвачено с помощью телевидения и аудиозаписей (то есть аудитория в сотни раз большая, чем на первом концерте), он понял, насколько возрастет популярность классической музыки и оперного пения, и изменил решение. Концерт, состоявшийся в Лос-Анджелесе в июле 1994 года, транслировался по телевидению, и его одновременно слушали до двух миллиардов зрителей. Число их намного возросло, когда впоследствии этот концерт передавали в записи.
