Н. МОЛЕВА
МОСКОВСКАЯ МОЗАИКА
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ 1971
7SC1 М75
В каждом из рассказов «Московской мозаики» - загадка, которую постепенно вместе с автором кандидатом искусствоведческих наук разгадывает читатель. «Огни московских викторий» - как зажглись еще в XVII веке в нашей столице огни иллюминаций и салютов, посвященных победам русского оружия. «Кем был «Нептун» - рассказ об известном Всешутейшем соборе и его участниках, соратниках Петра I. «Театр на Красной площади» - история возникновения в Москве первого оперного театра, построенного архитектором В. В. Растрелли. «Узник Петропавловской крепости» - неизвестная страница жизни замечательного портретиста, любимого художника Петра I, Ивана Никитина, ставшего во главе первой в России политической партии. «Ошибка канцлера» - рождение одного из интереснейших архитектурных памятников Москвы, церкви Климента в Замоскворечье. «Чертеж земли Московской» - новое о народном герое, полководце Д. М. Пожарском по данным московских переписей XVII века. «Юный живописец» - о поисках одной из хранящихся в Третьяковской галерее картин, связанных с русским театром второй половины XVIII века. «На смерть поэта» - о погребенном царской цензурой стихотворении на смерть А. С. Пушкина, написанном его современником Александром Креницыным.
2-8-4
Историк искусства начинает поиск… Неизвестная дата, затерянное во времени имя, забытый факт, лишившееся автора произведение, целая жизнь незамеченного потомками художника - мало ли вопросов ставит работа искусствоведа. И чтобы ответить на любой из них, нужен поиск, более продолжительный или более короткий, иногда успешный, иногда так и остающийся незавершенным.
Привычная теснота музейных запасников, где плотные стены холстов поднимаются к потолкам на жидких каркасах проволочных сеток, устоявшийся сладковато-терпкий запах прели в залах архивов, прошитая шорохами тишина библиотек - в них проходят часы и дни, которые складываются в месяцы и годы. Факты, прежде всего факты, сопоставления, сравнения, критический анализ документов, памятников искусства, отдельных сведений - новое рождается из множества находок, которые одна за другой постепенно нанизываются на нить поиска. Проверять и перепроверять, уточнять и дополнять - неумолимый закон научного исследования.
Работа, казалось бы, однообразная, напряженная и лишенная ярких впечатлений. Казалось бы… А на самом деле сколько заключено в ней увлекательных открытий, в какие далекие неповторимые путешествия уводит она по дорогам времени и как раскрывается это далекое время во всей полноте живой, разноликой и противоречивой жизни!
Научное открытие лежит в основе каждого рассказа «Московской мозаики». Эти открытия, раскрывающиеся в книге через приведший к ним поиск, с его разочарованиями, просчетами и маленькими победами, слагаются в повесть об одном исследовании. Все рассказы связаны между собой общей темой - Москва, москвичи, московские памятники искусства.
Среди множества встреч, которые случаются в работе историка искусства, самые трудные - архивные. Не те, которых ждешь, добиваешься, на которые рассчитываешь, а случайные, неожиданные, казалось бы, ненужные.
Густо залитый желтизной времени лист, блеклая тень чернил и в росчерках торопливых, будто убегающих букв - имя. И чем менее оно известно, тем труднее. А если это единственная память о художнике, работы которого к тому же не сохранились или не разысканы, и, значит, единственный ключ к тому, что было им сделано? Права забыть о такой встрече историку по-настоящему не дано. Это как ответственность за судьбу человека, художника, сколько бы лет или веков назад он ни жил. В твоей власти вернуть его к жизни или оставить в безвестности.
Архивные дела - не книги в библиотеке. И не случайно на сопроводительных листах, которые имеет каждое из них, твоя подпись зачастую оказывается первой - свидетельство, что дело еще не побывало в руках исследователей. Когда-то и кто-то снова его возьмет, заинтересуется тем же именем и захочет что-нибудь о нем узнать!
Конечно, есть пределы времени - его всегда мало, есть цель основного поиска - с ней всегда хочется спешить. Но если наскоро сделать заметку, как зарубку в незнакомом лесу, - может, удастся к ней вернуться, может, еще доведется отыскать. Из заметок складывается своя картотека, десятки, сотни, с годами многие сотни зарубок, и вдруг неожиданно, будто независимо от тебя, начинают встречаться друг с другом имена, факты - история начинает говорить.
Передо мной толстая архивная сшивка с загадочным для непосвященного шифром - фонд 396, опись 2, дело 396, 1701 год, февраль, оборот 105-го листа. В связи с начинающимся строительством цейхгауза «быть в надзирании из дворян Ивану Салтанову, Оружейные палаты живописцу Михаилу Чоглокову». Сегодня меня никак не касается строительство цейхгауза - я ищу совсем другое, но глаза привычно скользят по строчкам, и в голове невольно начинает копошиться недоуменная мысль. Живописец и строительство, картины и строительные подряды - почему? Может, так было принято? Вовсе нет. Подобный случай попадается мне впервые.
