2. Юрий Старадымов, спасатель
Никак не могу привыкнуть. Все здесь, как на Земле, даже лучше, привольней, но что-то тревожит. Особенно когда я, как сейчас, в воздухе. Наверное, последствия травмы, которых не смогли предусмотреть даже земные эскулапы вкупе со своими электронными диагностами. Вот уже год прошел после моего возвращения из Дальнего космоса, а память нет-нет да и воскресит тот день на Криме…
Чтобы отвлечься от нахлынувших воспоминаний, смотрю вниз. Тайга, над которой я пролетаю, – словно ощетинившийся дикобраз, рассерженный непрошеным вторжением на его территорию. Змеящиеся полоски речушек, проплешины лесных пожаров на склонах сопок… Над Даваном-2 низкая облачность… Что ж, поднимемся повыше. Коснувшись теплой клавиши, заставляю бот резко вскинуть нос и устремиться вверх. Скоро покажется Байкал-2… Черт возьми, кто придумал эту терминологию?! Байкал-2! Даван-2! Ангара-2! Пицунда-2! Говорят, и Терру хотели назвать Землей-2! Благо, Всемирный совет не согласился… Сейчас на Терре мало кто из постоянно здесь работающих применяет в разговоре эти бесконечные двойки, призванные напоминать забывчивым о том, что это все не совсем настоящее, что это дубли… Я и сам употребляю порядком надоевшую цифру лишь в официальных отчетах, которые в наше время остались как пережитки прошлых веков. Раз в полгода, а будь добр, отчитайся о проделанной работе. Отчитываюсь…
Эта каменная осыпь очень похожа… Опять из подсознания выбирается Крим! Там остались Толик Утехин и Гена Бражко… Эх, ребята, ребята…
Станция слежения не успела предупредить нас о надвигающейся буре. А буря на Криме – это… Это буря на Криме. Град летящих с дикой скоростью камней, шквал песка, стекла скафандров, мутнеющие от мириадов ударов, пробитые металлопластиковые купола палаток… Возле той осыпи мы нашли развалины, очень похожие на развалины города. Из-за них-то нам и разрешили остаться на Криме еще две недели. Никто же не знал, что весна на этой планете начинается столь бурно…
– Вы входите в зону полной изоляции! Вы входите в зону полной изоляции! – мелодично и слегка укоряюще пропел динамик. – Следует выполнять программу 1, следует выполнять программу 1!
Зона полной изоляции… Забавно… Кто и от кого изолируется? Кто и кого изолирует? Это я так гадал в начале своей деятельности в качестве спасателя заповедника. Теперь знаю, что в этой зоне природа полностью изолирована от воздействия человеческого фактора. Вернее, не человеческого в прямом смысле этого слова, а фактора деятельности цивилизации. Насколько мне помнится, вся история развития рода гомо сапиенс в том и состояла, что он переделывал природу, совсем не задумываясь над тем, имеет ли право покорять ее. В далекие времена Разрозненных государств расхожими были определения: «Покорители земных недр!», «Покорители космоса!», покорители еще чего-то там!.. И покоряли. И переделывали. А природа Земли терпела… Восстанавливала, как могла, шаткое равновесие, пыталась сохранить естественный круговорот веществ… Но если бы он был ЕСТЕСТВЕННЫМ!
Полимеры, синтетика, прочая химия прямо-таки заполонили Землю… Пляжи стали из песчаных превращаться в полиэтиленовые и полистироловые, дождевые черви дохли от неумения совладать с попавшими в почву стеклопластиками, птицы задыхались в выбросах труб, морские животные и рыбы конденсировали в печени ДДТ и прочие ядохимикаты… Потом это, к счастью, прекратилось.
Человек, приведя в порядок социальное хозяйство, огляделся по сторонам и ужаснулся тому, что увидел. Ужаснулся и зашелся от жалости к природе. Ведь все это сделали мы! Те, кто называл себя детьми природы, ее любящими сынами!.. Мы и только мы… Порядок на родной планете был наведен. Но оставалась еще одна проблема – как сохранить все, буквально все, что производила на свет щедрая природа? Ученые предлагали различные варианты, но только открытие тайны ирия дало возможность реализовать один из самых фантастических проектов… Так появилась Терра. Копия Земли, но не Земля.
Может быть, поэтому я и ощущаю постоянное напряжение, словно нахожусь на другой планете. И все же это Земля. С ее материками, морями, реками, горами и лесами. Земля, отторгнутая от своего прототипа в иное пространство и время… Людей на ней почти нет. Лишь отряды ученых, ассенизаторов, пожарных, малочисленные штаты заповедников, вездесущие киношники, снимающие фильмы о давно прошедших временах, слушатели учительских курсов, проходящие практику. Да несколько спасателей… В том числе и Юрий Старадымов, бывший космодесантник, бывший безнадежный больной Марсианского санатория, бывший фланирующий бездельник на улицах Гаваны и пляжах Адриатики.
Медикам, конечно, виднее, но с тем, что меня зачислили в «бывшие», я не согласен категорически. Чувствую себя даже лучше, чем перед экспедицией на Крим… Только вот иногда наваливается какое-то внутреннее напряжение, словно рядом затаилась опасность и может произойти что-то, чего не в силах предугадать, и от этого становится не по себе. Чуткие приборы эскулапов никаких отклонений в деятельности моего закаленного бесконечными тренировками организма не обнаружили. Однако медики единодушно заявили, что не собираются выпускать меня в Дальний космос. Пока… Смешно, но получалось именно так – космодесантник на Земле. Спасибо Михаилу Жамбаловичу… Этот человек – истинный патриот Терры, истинный нелюбитель цивилизации «покорения» и старый, еще с нулевого цикла воспитания, друг моего отца. Он-то и предложил мне должность спасателя заповедника. Самая работа для космодесантника. Я тогда мысленно добавил «в отставке»…
