Мы всегда наблюдали за людьми, помогали им, оберегали их… Молитвы грешных созданий нашего Отца всегда остаются услышанными. Мы ответственны за них. Но люди вспоминают о нас только в моменты своего отчаяния, в миг опасности или беды…
— Антоний, брат мой, на что ты смотришь? — заинтересованный голос Михаила раздался за моей спиной, а затем я услышал шелест крыльев архангела. Тяжелый вздох старшего брата свидетельствовал о разочаровании. — Неужели ты считаешь, что они поступают правильно? Сжигая творения Отца, принося ему жертву, о которой он никогда их просил?
Где-то внизу, под мягким покровом облаков, на одной из грязных площадей священнослужители готовили костер, чтобы предать огню нечестивую. Звучали песнопения, приводя простых людей в благоговейный трепет. «Во имя господа нашего!» — кричал один из священников, поднимая руки вверх, к небесам, а лики людей, озаренные верой и надеждой, смотрели куда-то сквозь дымку облаков, в надежде увидеть нас, услышать наши голоса, проникнуться верой, что они не одни.
— Михаил, в этих людях веры в нас больше, чем во всех прихожанах. Посмотри на них. Они свято верят в то, что делают, — уверенно произнес я, видя, как из повозки вытаскивают женщину в старом рубище. Ее ноги заплетаются, а ее приходиться волоком тащить по земле туда, где уже слышаться ярые молитвы и коптит негасимый факел веры, — Отец предоставил всем выбор, служить ему и жить праведной жизнью или поклониться Люциферу и навсегда закрыть для себя двери Рая. Верующие, называющие себя инквизицией, просто ускоряют то, к чему рано или поздно они бы пришли.
Грешница подняла лицо куда-то вверх, а ее полубезумные глаза едва ли не ослепли от сияния, поэтому она тут же отвела их, вызвав у меня насмешливый вздох. «Именем господа нашего!» — послышался низкий раскатистый голос, а нечестивая заметалась при виде хвороста. «Покайся в грехах своих!» — снова повторял голос, а ему вторили еще десятки голосов. «Нет… Нет за мной греха…», — шептала затравленно озираясь несчастная и заблудшая. «Ведьма!!!» — скандировала толпа, швыряя в нее камни. «Сжечь ее!!!» — слышались голоса, а черная змея веревки прочно сковала руки дочери Евы.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь… А, хотя, постойте… Не прошу. — съязвил Гавриил, присоединяясь к нам и тоже наблюдая за казнью, — А ничего что девушка невинна? И её вот-вот сожгут по ошибке? Может, поможем?
Гавриил уже сделал решительный шаг вперед, но я остановил брата, преградив ему путь крылом.
— Даже если из десяти сожженных, две окажутся скверной, — терпеливо объяснял я братьям простую истину, которую они так и не смогли понять, — То это уже прекрасный результат. Нам всем приходится чем-то жертвовать. Не бывает мира без войны.
— Антоний, ты так говоришь, потому что эта кучка фанатиков выбрала тебя своим покровителем! — не унимался Гавриил, пытаясь доказать мне, что его мнение абсолютно верное. Его и ничье больше. — В чем виновато это дитя? Она же почти ещё ребенок! Она крещена и верит в нас!
«Петр, открывайте двери!» — услышал я голос Михаила за своей спиной, наблюдая за тем, как костер разгорается, набирая силу, а толпа радуется и рукоплещет. Да, они все правильно делают. Крики боли заставили людей умолкнуть, но и они стихали, пока люди алчно смотрели на очищающий огонь.
— Антоний, тебе не известны их умыслы! — сурово произнес Михаил, наблюдая, как душа девушки поднимается к вратам райских садов, — Они безумны! Ты должен остановить это! Люди страшны в своей вере! Мы не являемся к ним потому, что что бы мы им не говорили, они всегда находят способ переиначить наши слова. Нельзя давать людям напутствие. Они слепы и никогда не находят верного пути!
Девочка боязливо озиралась по сторонам и дрожала, святой Петр сделал несколько шагов к ней, но она испуганно вскрикнула. И так каждый раз.
— Где я? Где мама? — плача и всхлипывая, обхватив себя руками пропищала девочка. Действительно, почти ребенок. — Отпустите меня домой…
— Ты в раю, дитя, — грозный голос Михаила стал непривычно мягким и располагающим, — Твои мучения окончены, впереди тебя ждет только счастье. Не бойся нас, пройди через ворота. Вы с мамой обязательно там встретитесь.
Нетвердыми шажками, все ещё ежась от страха, душа делала свои шаги к воротам. Туманная дымка, окутавшая её поможет забыть страдания земной жизни и вернуться к нашему Отцу.
— Ты видел? Видел, что происходит? — наседал на меня Гавриил, поддавшись одному из пороков — ярости. — Антоний, они безумцы! Неужели ты не видишь? Они считают, что должны служить нам, но мы не просили их служения!
Я отрицательно качнул головой, прислушиваясь к молитвам одного из праведных служителей, которому только что привели девушку, обвиненную в колдовстве и сговоре с Дьяволом. «Примите моё благословение, она должна очиститься от грехов своих!» — передал я свое благословение праведным душам, которые верой и правдой сражаются со злом. «Он явился мне! Услышал мои молитвы!» — закричал праведник, пока девушка стояла на коленях перед ним. Трясущаяся рука нависла перед ведьмой, а я наблюдал за тем, как одно слово решает ее судьбу.
