ГЛАВА 1
ИГОРЬ МУРОМЦЕВ И ДРУГИЕ
Веселись, юноша
В юности своей.
Экклезиаст.
1.
25 июня кончались школьные экзамены.
Я всей душой ненавидел это число. Если бы я рассказал кому-то о своей ненависти, меня сочли бы сумасшедшим, наверняка. Любой мальчишка — от шести до пятнадцати лет — твердо знает, что нет ничего лучше этого числа, потому что этот день означает завершение девятимесячной каторги и обещает долгих три месяца самого лучшего времени года — каникул. Иные мнения не рассматриваются.
Сам я так тоже думал. Еще каких-то три года назад…
…У нас очень хорошая школа. Это даже не школа, а Императорский Лицей — одно из тех заведений, которые патронирует не Министерство Образования, а лично Его Величество. В таких лицеях — это все знают — готовят военную, политическую и экономическую элиту Империи. Ну, вы видели, в половине всех приключенческих стерео если нужен не совершеннолетний герой, то он обязательно учащайся или выпускник одного из Лицеев. Конечно, в стерео наворочено много всякой, ерунды, а кое-какая правда даже не упоминается, но это понятно. А в целом — все верно, у нас девять лет готовят из отборного материала отборных людей, за которых еще до окончания школы начинают тихо драться все имперские министерства и службы. И наши выпускники без работы не сидят, еще и выбирать могут, в профессиях, как в сору, роются.
Смешное выражение… Когда мне исполнилось семь лет и я окончил начальную школу, отец подарил мне диск со старинными мультиками — моно, нарисованными от руки (!) еще до Третьей Мировой, а теперь восстановленными. Там был мультфильм про волшебное кольцо, где царица вот так говорила — "как в сору, роемся"… Диск цел до сих пор. Только я его не смотрю. Не могу.
Ну так вот. Наш лицей — Селенжинский — один из самых старых. По неофициальной легенде — даже самый старый. Точно известно, что его построили еще до Галактической Эры, в годы Безвременья, там, где в Байкал впадает река Селенга. И был он тогда никакой не Императорский Лицей, а просто школа-интернат для сирот, который основал бывший генерал федеральной армии Белосельский. Ну, вы знаете историю. И про войну, и про то, какая, была ядерная зима, и как вымерли, целые страны, и как все развалилось, и про банды, и как уцелевшие стягивались в Сибирь и Канаду, и про эпидемии, и сколько было сирот — вообще все это в школах проходят, и хороший художественно-документальный сериал "Хроники Безвременья" вы смотрели, конечно… Это уже потом он стал лицеем, когда его выпускники помогли — ну, его и других таких интернатов, которых объединило движение «РА» — Петру Романову в Серых Войнах, когда он восстанавливал нашу страну. И это уже потом сюда стали принимать отборных. Таких, как я.
Я никогда не задирал нос, что я — «отборный». Но вот уже больше двухсот лет — все с того же Безвременья — Муромцевы получили дворянство и служили в армии. Первым, кто стал дворянином, был Игорь Борисович Муромцев (меня назвали в честь него!), который пять дет оборонял от банд Владивосток и сберег там часть океанского флота. Там он и погиб, не дожил до подхода подмоги, и Петр Романов посмертно присвоил ему наследственное дворянство, а его сына и дочь послал учиться в лицеи…
У нас дома есть Портретная Галерея, где висят портреты — настоящие, красками, не голографии — всех мужчин нашей семьи. Четверть из них — в оранжево-черных «георгиевских» рамках. В знак того, что эти люди погибли за Россию.
Еще три года назад я думал, как это здорово. Я гордился этим.
Я и сейчас горжусь. Но я только…
…В нашем лицее очень интересно учиться. Но я всегда ждал с нетерпением экзаменов и каникул, потому что пять лет подряд я проводил их с родителями. Это было как закон. Чаще всего — с мамой, но три раза отцу удалось так подгадать свой отпуск, что и он оказывался с нами, и это было интересней и веселей всего.
Мы отправлялись в походы по тайге. Мы были на берегу Московского Моря, навсегда скрывшего от людских глаз руины древней столицы. Отец жалел, что его опередили — не он научил меня стрелять и охотиться. Мы ездили в Петроград и в сам Великий Новгород. Были в Англо-Саксонской Империи. Путешествовали по заповедникам Южной Америки, Африки и Азии. И конечно, летали в космос. Трижды. Первый раз, когда я был еще совсем мелким, отец лечился на курортах Зеленого Шара — я тогда был в восторге и даже не знал, что отца ранили; там я первый раз увидел живых инопланетян — и Вассалов, и Союзников, и Нейтралов, и даже Чужих.
И фоморов среди последних. Но тогда — тогда я ничего еще не мог знать…
…Потом мы были на Океаниде, где жил дядя Женя и где я познакомился с Пашкой. Оттуда я вернулся загорелым до цвета черного кофе и переполненным впечатлениями. Я еще побывали на Брэссудзе — планете шэни, одной из нейтральных рас, где поразительно красивое небо и прозрачные башни парящих над лесами городов. Диски со снимками и фильмами я иногда смотрю до сих пор.
Тогда — три года назад — мы тоже должны были лететь в космос. Я так и не узнал — куда. Мне, дураку, вдруг показалось, что я уже не маленький — мотаться с родителями. Наш класс летел в Амазонию, и я сказал в разговоре по видеотектору, что полечу с ребятами.
