Самая большая удача в жизни моей жены — то, что ей довелось выйти замуж за человека, который родился 26 сентября. Не будь этого, мы неминуемо провели бы ночь с 26-го на 27-е дома в Мидвиче, со всеми вытекающими отсюда последствиями, которых — за что я не перестаю благодарить судьбу — моя жена избежала.
Однако, поскольку это был мой день рождения, а также в некоторой степени из-за того, что накануне я подписал контракт с американским издательством, 26-го утром мы отправились в Лондон — немного отпраздновать эти события. Время мы провели очень приятно: несколько визитов, омары и шабли у Уилера, последнее фантастическое творение Устинова,[1] скромный ужин — и обратно в гостиницу, где Джанет с удовольствием приняла ванну.
Итак, на следующее утро мы не спеша возвращались назад в Мидвич. По пути остановились в Трейне — ближайшем городке, где мы, как обычно, сделали покупки, затем по главной дороге проехали через поселок Стоуч, потом свернули направо на местное шоссе, и… Дорогу перекрыл шлагбаум с табличкой «Проезд закрыт», а рядом, подняв руку, стоял полисмен.
Пришлось остановиться. Полисмен подошел к машине, и я узнал констебля из Трейна.
— Простите, сэр, но дорога закрыта.
— Вы хотите сказать, мне придется ехать кругом, через Оппли?
— Боюсь, сэр, там тоже закрыто.
— Но…
Сзади раздался гудок.
— Пожалуйста, сэр, поставьте машину чуть левее, к обочине.
Слегка сбитый с толку, я подчинился, и мимо нас пронесся трехтонный армейский грузовик, вдоль бортов которого сидели молодые ребята в хаки.
— Что, в Мидвиче революция? — спросил я.
— Маневры, — ответил полисмен. — Проезд закрыт.
— Но не обе же дороги? Мы живем в Мидвиче, вы же знаете, констебль.
— Знаю, сэр. Но сейчас проезд закрыт. На вашем месте, сэр, я бы вернулся обратно в Трейн, пока мы здесь все не выясним. А тут стоять нельзя, ваша машина мешает.
Джанет открыла дверцу со своей стороны и достала сумку с покупками.
— Я пойду пешком, а ты приедешь, когда откроют движение, — сказала она мне.
Констебль поколебался, потом, понизив голос, сообщил:
— Раз уж вы здешние, мэм, я вам скажу — но только это между нами. Бесполезно, мэм. В Мидвич сейчас никому не попасть, вот в чем дело.
Мы изумленно посмотрели на него.
— Но почему? — спросила Джанет.
— Вот это-то мы как раз и пытаемся понять, мэм. А сейчас, если вы поедете в Трейн, в «Орел», я позабочусь, чтобы вам сообщили сразу же, как только дорогу откроют.
Мы с Джанет переглянулись.
— Ну что ж, — сказала она констеблю, — все это весьма странно, но раз вы так уверены, что нам никак не проехать…
— Уверен, мэм. Да еще приказ. Мы вам сразу же дадим знать.
Спорить не стоило — в конце концов, констебль лишь выполнял свой долг и при этом был настолько любезен, насколько это вообще было возможно в данной ситуации.
— Ну хорошо, — согласился я. — Моя фамилия Гейфорд, Ричард Гейфорд. Я скажу в «Орле», чтобы мне оставили записку, если меня не будет на месте.
Я выбрался задним ходом на главную дорогу и, приняв на веру слова полисмена о том, что другая дорога на Мидвич тоже закрыта, поехал обратно. Но лишь только Стоуч остался позади, я свернул с шоссе на проселок.
— Что-то мне все это не нравится, — сказал я. — Давай пройдем напрямик через поле и посмотрим, что там творится.
— И полицейский этот какой-то странный. Давай, — согласилась Джанет, открывая дверцу.
Все это было тем более удивительно, что Мидвич известен как место, где никогда ничего не происходит.
Мы с Джанет прожили здесь уже год с лишним и пришли к выводу, что в этом заключается чуть ли не главная особенность поселка. В самом деле, если бы при въезде стояла табличка с надписью: «МИДВИЧ. ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ», она была бы на удивление к месту. И почему среди тысячи других поселков именно Мидвич оказался в центре странных событий 26 сентября, вероятно, так и останется тайной навсегда.
Попробуйте представить себе, насколько это заурядное место.
Мидвич расположен примерно в восьми милях к северо-западу от Трейна. Шоссе из Трейна на запад проходит через соседние поселки Стоуч и Оппли, и из каждого идет местная дорога в Мидвич. Таким образом, поселок находится в вершине треугольника, двумя другими вершинами которого являются Стоуч и Оппли; еще одна дорога петляет около пяти миль до Хикхэма, что в трех милях к северу.
В центре Мидвича — треугольная лужайка, украшенная пятью великолепными вязами и круглым прудом. В углу, который ближе к церкви, стоит памятник жертвам войны, а по сторонам — сама церковь, дом священника, гостиница, кузница, почта, магазин миссис Вельт и ряд коттеджей. Всего в поселке около шестидесяти коттеджей и небольших домиков, мэрия, поместье Кайл и Ферма.
Церковь выстроена большей частью в готическом стиле, дом священника — в стиле эпохи короля Георга, Ферма — в викторианском; архитектура поместья Кайл восходит ко временам Тюдоров, однако с многочисленными позднейшими дополнениями; коттеджи представляют большинство стилей, существовавших между двумя Елизаветами,[2] а самыми поздними постройками стали два хозяйственных флигеля, добавленных к Ферме, когда государство забрало ее для исследовательских работ.
![Байки нашего квартала [Про Турцию и турков]](/storage/book-covers/bd/bdf7e67042db70f34300f52652ff531cf08fe53d.jpg)
