Татьяна Устинова
Свобода от условностей
Екатерина Островская продолжает радовать читателей – и вас, и меня! – удивительными и загадочными детективными историями.
Нет, нет, не жизненными, не надейтесь даже! Наоборот, фантастическими, необыкновенными, невероятными! Я вообще никогда не понимаю, почему детектив должен быть «жизненным», ничего он не должен! Кто вообще придумал, что детективы должны отражать реальность?!
Они – детективы и их авторы – должны развлекать читателей, помогать развеяться, выбросить из головы наскучившую, утомительную серость повседневности. С моей точки зрения, хороши истории захватывающие, легкие, летящие. Позволяющие полностью погрузиться в придуманную автором реальность.
Как у Екатерины Островской.
Она с легкостью и бесконечным, осязаемым и нами, читателями, удовольствием создает миры, в которых возможно все то, чего нам так не хватает здесь и сейчас: приключений, миллиардных состояний, влюбленностей, беременностей – да, да! – молниеносных потерь и обретений, погонь, перестрелок. Той жизни, о которой удается помечтать, когда открываешь ее новую книгу.
«Мертвая жена и другие неприятности» как раз из таких произведений.
А еще мне нравится, что ее герои – интересные, честные и, безусловно, думающие люди. Сейчас это большая редкость. Главный герой не с пушкой за ремнем – символом чрезвычайной крутости и мужской брутальности, – а со светлой головой и трезвым взглядом на происходящее. Сила героев Екатерины Островской в их способности думать и принимать серьезные решения.
Наконец-то был написан детектив, где главное действующее лицо – не расчетливый убийца, не наркоманящая телезвезда и не озлобленный на весь мир золотоискатель – бывший оперативник, а кандидат наук, доцент Санкт-Петербургского университета!
Новое время требует новых героев, и мне это нравится!
Ну и, конечно, мне нравится, как развивается сюжет. Неизвестный труп, который главный герой почему-то опознал как свою жену, старый друг – бывший спецназовец, помогающий в расследовании, история нескольких злодеяний – все это нешуточно затягивает и интригует. Когда до последней минуты ничего не понятно, когда с каждой новой страницей осознаешь, что герой – уже успевший понравиться тебе человек – все больше впутывается в то, во что запрещено. Это и страшно, и увлекательно, и волнующе одновременно.
Мне нравится, что в «Мертвой жене и других неприятностях» добро побеждает (впрочем, как и всегда) и что влюбленные, в конце концов, обретают друг друга, а это ведь самое главное, правда? А еще эта книга хороша тем, что вселяет уверенность: есть еще и настоящая дружба, и любовь до гробовой доски, и возможность заработать миллиард.
Все это близко. Главное – поверить.
Екатерина Островская свободна от условностей – и в этом ее сила.
Совсем недавно моя племянница в своем сочинении на тему выбора будущей профессии написала очень запомнившуюся мне фразу: «Я предпочла реальности фантазию. Наверное, поэтому я мечтаю снимать кино». Теперь я поняла: Островская пишет – как будто бы снимает кино. Безумное, захватывающее, странное, фантастическое и очень детективное.
Весной у меня день рождения. Замечательный и талантливый писатель Екатерина Островская подарила мне – и всем своим читателям – эту великолепную книгу. О лучшем подарке и мечтать нельзя!
Валерий Борисович открыл дверь и заглянул в приемную декана. Сидящая за секретарским столом Юля продолжала смотреть на монитор, не обращая внимания на просунутую в щель голову посетителя. Ладейников хотел уже было потихоньку исчезнуть, но секретарша, все так же не оборачиваясь, крикнула:
– Ну, что вы там встали? Проходите! Декан ждет.
Валерий Борисович вошел в приемную, покосился на дверь кабинета главы факультета, украшенную табличкой, и вздохнул.
– Страшно? – равнодушно произнесла секретарша. – Раньше надо было думать.
О чем надо было думать раньше, Ладейников не знал, а переспрашивать у девушки, увлеченной раскладыванием пасьянса, не решился. Снова посмотрел на табличку, на которой значилось:
«Декан экономического факультета,
доктор экономических наук,
профессор
Николай Михайлович
Храпычев»
– Заходите же! – приказала секретарша. – И так на полчаса опоздали.
Ладейников открыл створку. Декан, откинувшись на кожаную спинку широкого кресла, прижимал к уху телефонную трубку:
– Нет, нет. Рад бы помочь, но лично я восстановлением не занимаюсь, все через ректорат… Если там удастся договориться, тогда можете приходить на факультет, однако не ко мне, а к методисту по ведению учебного процесса, который и занимается восстановлением…
Декан поднял голову, увидел Ладейникова и приглашающе махнул рукой. Валерий Борисович вздохнул еще раз и вошел. Остановился возле стола для заседаний, а потом, заметив рядом с собой выдвинутый стул, опустился на него.
– И отца попросите не звонить мне больше по этому вопросу, – сказал декан, заканчивая телефонный разговор.
Еще не положив трубку на рычаг аппарата, он тут же потянулся к другому.
– И вот так постоянно, – произнес Николай Михайлович устало и раздраженно. – Отчисляем кого-то за нерадивость, потом начинается… Ладно бы сами студенты трезвонили, а то ведь родителей подключают, знакомых. У этого разгильдяя папаша в канцелярии вице-губернатора служит. Ну и что с того? Устал я от всего. И без того дел по горло.
