Глава 1
Отчет покойного Калама
Всякий раз, возвращаясь вечером домой, Мегрэ на одном и том же месте, чуть не доходя фонаря, поднимал голову к освещенным окнам своей квартиры. Делал он это совершенно непроизвольно. Возможно, если бы его неожиданно спросили, есть ли свет в окнах, он затруднился бы ответить. Так же машинально, между вторым и третьим этажом, он начинал расстегивать пальто и доставал ключ из кармана брюк, хотя не было еще случая, чтобы дверь не открылась, едва он ступал на циновку у порога квартиры.
У его жены, например, выработалась особая манера одновременно брать из его рук мокрый зонтик и наклонять голову, чтобы поцеловать мужа в щеку. Сегодня у нее не будет такой возможности: дождя не было. Это был один из ритуалов, сложившихся за долгие годы, и Мегрэ привык к нему больше, чем ему хотелось бы в этом сознаться.
В передней он задал традиционный вопрос:
— Никто не звонил?
Закрывая дверь, жена ответила:
— Звонили. Боюсь, что тебе нет смысла снимать пальто.
День был пасмурный — ни теплый, ни холодный; часа в два прошел дождь со снегом. На набережной Орфевр Мегрэ занимался сегодня только текущими делами.
— Ты хорошо пообедал?
Освещение в квартире было теплое, уютное, не то что в служебном кабинете. Рядом со своим креслом Мегрэ увидел столик с разложенными газетами и домашние туфли.
— Я обедал с шефом, Люка и Жанвье в пивной «Дофин».
После обеда все четверо отправились на собрание общества взаимного страхования полицейских. В течение последних трех лет Мегрэ неизменно избирался его вице-президентом.
— У тебя есть время выпить чашечку кофе. Сними пальто. Я сказала, что ты вернешься не раньше одиннадцати.
Было половина одиннадцатого. Заседание длилось недолго, и после него многие зашли в пивную, чтобы выпить по кружечке. Мегрэ вернулся домой на метро.
— Кто звонил?
— Министр.
Нахмурив брови, Мегрэ смотрел на жену.
— Какой министр?
— Общественных работ. Его фамилия Пуан, если я правильно расслышала.
— Огюст Пуан? Звонил сюда? Сам?
— Да.
— Ты ему не сказала, чтобы он позвонил на набережную Орфевр?
— Он хочет поговорить лично с тобой. Ему необходимо немедленно с тобой повидаться. Когда я ответила, что тебя нет дома, он спросил, не служанка ли я. Мне показалось, что он был очень раздосадован. Я сказала, что я мадам Мегрэ. Он извинился и спросил, где ты и когда вернешься. На меня он произвел впечатление человека, чем-то напуганного.
— Репутация у него совсем другая.
— Он очень настойчиво расспрашивал, одна я дома или нет. Предупредил меня, что этот звонок должен остаться в тайне, что он звонит не из министерства, а из кабины автомата и что для него чрезвычайно важно встретиться с тобой как можно скорее.
Пока жена рассказывала, Мегрэ смотрел на нее, насупившись, всем своим видом выражая крайнюю неприязнь ко всему, что связано с политикой. За время его службы было несколько случаев, когда государственный деятель-депутат, сенатор или вообще какая-нибудь важная птица — обращался к его услугам. Но они всегда делали это через его начальство. Каждый раз его вызывал к себе шеф, и разговор начинался примерно так:
— Дорогой Мегрэ, уж извините меня, но мне придется поручить вам дело, которое вас, наверно, не обрадует.
Как правило, это действительно были очень неприятные дела.
С Огюстом Пуаном Мегрэ не был знаком и даже ни разу не видел его. Пуан был не из тех, о ком часто пишут в газетах.
— Почему он не позвонил на набережную Орфевр?
Этот вопрос он задал скорее себе самому. Но мадам Мегрэ все же ответила:
— Откуда мне знать? Я повторила все, что он сказал. Звонил он из автомата…
Эта деталь произвела на мадам Мегрэ очень сильное впечатление: для нее министр был человеком настолько значительным, что ей трудно было представить, как он поздним вечером чуть ли не тайком пробирается по бульвару к будке автомата.
— …и сказал, что ты должен приехать не в министерство, а на квартиру, которую он сохранил…
Она заглянула в бумажку, на которой записала адрес.
— …бульвар Пастера, дом двадцать семь. Консьержку можешь не беспокоить, поднимайся прямо на пятый этаж, налево.
— Он ждет меня?
— Он будет ждать столько, сколько нужно. Ему надо вернуться в министерство не позже полуночи.
И совсем другим тоном она спросила:
— Ты не думаешь, что это розыгрыш?
Мегрэ покачал головой. Конечно, все это выглядело очень необычно и странно, но на розыгрыш не похоже.
— Выпьешь кофе?
— Нет, спасибо. После пива не стоит…
Не присев, он выпил рюмочку сливянки, взял с камина чистую трубку и направился к выходу.
— До свидания.
Когда Мегрэ снова вышел на бульвар Ришар-Ленуар, влажность, целый день ощущавшаяся в воздухе, начала сгущаться в капельки тумана: вокруг фонарей возникли радужные кольца. Мегрэ не взял такси. На бульвар Пастера можно быстро добраться на метро. Возможно, он так решил потому, что не чувствовал себя при исполнении служебных обязанностей.
В поезде, уставившись на какого-то усатого мужчину напротив, читавшего газету, Мегрэ не переставал спрашивать себя, что нужно Огюсту Пуану и почему он так срочно и так таинственно пригласил его к себе.
Ему было известно только, что Пуан был раньше адвокатом — в Вандее, в Ла-Рош-Сюр-Йон — и на политическую арену вступил довольно поздно. Он принадлежал к числу тех депутатов, которых избирали после войны за стойкость и безупречное поведение, проявленные во время оккупации.
