Медвежья горка
Авторы: Николай Иванович Сладков
Жанр: Детская проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 2 страницы. Год издания книги - 1968.
Два рассказа о медведях для детей.
Художник Евгений Иванович Чарушин.
Читать онлайн Медвежья горка
НЕСЛУХ
Медведицы — строгие матери. А медвежата — неслухи. Пока ещё сосут — сами сзади бегают, в ногах путаются. А подрастут — беда!
Медведицы любят в холодке подремать. А весело ли медвежатам слушать их сонное сопенье, когда кругом столько заманчивых шорохов, писков, песен!
От цветка к кусту, от куста к дереву — и забредут…
Вот такого неслуха, удравшего от матери, я однажды и встретил в лесу.
Я сидел у ручья и макал сухарь в воду. Был я голодный, а сухарь был жёсткий — потому трудился я над ним очень долго. Так долго, что лесным жителям надоело ждать, пока я уйду, и они стали вылезать из своих тайничков.
Вот вылезли на пень два зверька полчка. В камнях запищали мыши, — видно, подрались. И вдруг на полянку выскочил медвежонок.
Медвежонок как медвежонок: головастый, губастый, неловкий.
Увидел медвежонок пень, взбрыкнул курдючком — и боком с подскоком прямо к нему. Полчки — в норку, да что за беда! Медвежонок хорошо помнил, какими вкусными вещами угощала его мать у каждого такого пня. Успевай только облизываться.
Обошёл мишка пень слева — никого нет. Заглянул справа — никого. Сунул нос в щель — полчками пахнет. Влез на пень, поцарапал пень лапой. Пень как пень.
Растерялся мишка, притих. Оглянулся кругом.
А кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи.
Слез мишка с пня и потрусил дальше.
На пути — камень. Повеселел мишка: дело знакомое! Подсунул лапу под камень, упёрся, нажал плечом. Подался камень, пискнули под ним испуганные мышенята.
Бросил мишка камень да обеими лапами под него. Поторопился: камень упал и придавил мишке лапу. Взвыл мишка, затряс больной лапой. Потом полизал, полизал её, да и похромал дальше.
Плетётся, по сторонам больше не глазеет: под ноги смотрит.
И видит — гриб.
Пуглив стал мишка. Обошёл гриб кругом. Глазами видит: гриб, можно съесть. А носом чует: плохой гриб, нельзя есть! А есть хочется…
Рассердился мишка да как треснет по грибу здоровой лапой! Лопнул гриб. Пыль из него фонтаном жёлтая, едкая, прямо мишке в нос.
Это был гриб-пыхтун. Зачихал мишка, закашлял. Потом протёр глаза, сел на задок и завыл тихо-тихонечко.
А кто услышит? Кругом лес. Тёмный. В лесу шорохи.
И вдруг — плюх! Лягушка!
Мишка правой лапой — лягушка влево.
Мишка левой лапой — лягушка вправо.
Нацелился мишка, рванулся вперёд и подмял лягушку под себя. Зацепил лапой, вытащил из-под брюха. Тут бы ему и съесть лягушку с аппетитом — первую свою добычу. А ему, дурачку, только бы играть.
Повалился на спину, катается с лягушкой, сопит, взвизгивает, будто его под мышками щекочут.
То подкинет лягушку, то из лапы в лапу перекинет. Играл, играл, да и потерял лягушку.
Обнюхал траву кругом — нет лягушки. Брякнулся мишка на задок, разинул рот, чтоб заорать, да и остался с открытым ртом: из-за кустов на него глядела старая медведица.
Медвежонок очень обрадовался своей мохнатой мамаше: уж она-то приласкает его и лягушку ему найдёт.
Жалостно скуля и прихрамывая, он потрусил ей навстречу. Да вдруг получил такую затрещину, что разом сунулся носом в землю.
Вот так приласкала!
Обозлился мишка, вскинулся на дыбки, рявкнул на мать. Рявкнул — и опять покатился в траву от оплеухи.
Видит, плохо дело! Вскочил — и бегом в кусты. Медведица за ним.
Долго слышал я, как трещали сучья и как рявкал медвежонок от мамашиных затрещин.
«Ишь как уму да осторожности его учит!» — подумал я.
Убежали медведи, так меня и не заметили. А впрочем, кто их знает.
Кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи.
Лучше уйти поскорей: ружья-то у меня нету.
МЕДВЕЖЬЯ ГОРКА
На охоте видишь зверя через прицел ружья. И потому всегда видишь его разъярённым или в страхе.
Увидеть зверя непуганым, за его домашними делами, — редкая удача.
А мне пришлось.
Охотился я в горах на горных индеек — уларов. До полудня пролазил зря. Улары — самые чуткие птицы гор. И лазить за ними приходится по кручам, у самых ледников.
Устал. Присел отдохнуть.
Тишина — в ушах звенит. Жужжат на припёке мухи. Кругом горы, горы и горы. Вершины их, как острова, поднялись из моря облаков.
Местами облачная пелена отодвинулась от склонов, и в просвет видна тёмная подоблачная глубина. Проскользнул в просвет солнечный луч — по подоблачным лесам заколыхались подводные тени и блики. Попадёт в солнечный луч птица — сверкнёт, как золотая рыба.
Разомлел я на припёке. И заснул. Спал долго. Проснулся — солнце уже вечернее, с золотым ободком. От скал протянулись вниз узкие чёрные тени.
Ещё тише стало в горах.
Вдруг слышу — рядом, за бугром, будто бы вполголоса: «Му-у-у? Му-у-у!» И когтями по камням — шарк, шарк! Вот так бык! С когтями…
Выглядываю осторожно: на уступе ската — медведица и два медвежонка.
Медведица только проснулась. Закинула башку вверх, зевает. Зевает и лапой брюхо чешет. А брюхо толстое, мохнатое.
Медвежата тоже проснулись. Смешные: губастые, головастые. Сонными глазами луп-луп, с лапы на лапу переминаются, плюшевыми башками покачивают.
Поморгали глазами, покачали башками — и схватились бороться. Лениво спросонок борются. Нехотя. Потом разозлились и сцепились всерьёз.
Кряхтят. Упираются. Ворчат.
А медведица всей пятернёй то по брюху, то по бокам: блохи кусают…
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
