Монтре, Швейцария, 3 июня
— Я не могу выйти за тебя замуж, Пол. Ты замечательный человек, но я не люблю тебя.
— Ты только что потеряла бабушку, слишком расстроена и не можешь разобраться в своих чувствах.
— Я уже разобралась. Мы не будем счастливы в браке.
— Так ты в самом деле отправляешься в поездку?
— Да. Я хочу посетить те места, где когда-то бывала бабушка. Так я почту ее память.
— Ты не должна ехать туда одна, Лорен. По крайней мере, позволь мне отправиться с тобой, чтобы защитить тебя.
— Защитить меня? От чего? Нет, Пол.
— Когда ты вернешься?
— Я не знаю, да это и не имеет значения. Прощай.
Пустыня Нефуд, Саудовская Аравия, 5 июня
«Они блуждали в пустыне по безлюдному пути и не находили населенного города; терпели голод и жажду, душа их истаивала в них» [1].
Отпивая воду из фляги, Лорен Вире вспоминала строки из Ветхого Завета и оглядывала огромную и безлюдную пустыню на севере Саудовской Аравии.
Когда группа из двадцати человек на верблюдах сегодня утром покинула крупный город Эль-Джоктор, пустыня встретила их пробирающим до костей зноем.
Перед тем как Лорен отправилась в поездку — а ей предстояло преодолеть сорок миль пустыни, — ее проводник, Мустафа, прочитал целую лекцию о том, что среди бескрайних песков верблюд считается более ценным, чем человек.
Она изучила достаточно свидетельств и воспоминаний тех, кто побывал в пустыне, поэтому охотно поверила проводнику. Верблюды не просто перевозили путников, но и являлись их убежищем, защитой и даже пищей в тяжелые времена.
Пока Лорен пребывала в задумчивости, Мустафа подъехал к ней на своем верблюде. Он заговорил с волнением, указывая на огромную серповидную дюну. Лорен, честно говоря, никогда не видела ничего подобного. Неудивительно, что ее бабушка постоянно вспоминала пустыню.
Но Мустафа понятия не имел, что много лет назад американская бабушка Лорен пленилась не только местными дюнами, но и жителем этой пустыни.
— Король Малик, правивший своим народом, был всемогущ, Лорен, — рассказывала ей бабушка. — Его слово было законом. Он был божественно красив. Я не могла в него не влюбиться. Отказаться от любви к нему — это все равно что перестать дышать.
Лорен не могла представить себе подобную любовь.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на погонщиков верблюдов, одетых в мантии, с платками на головах. Истинные жители пустыни, они, вне сомнения, с интересом наблюдали за чужеземкой, в одиночку приехавшей в их страну. Лорен знала, что выглядит несколько странно: белокурая американка восседала на верблюде в гутре — точно таком же, как у погонщиков, головном платке, перетянутом шнуром, и в кандуре — длинном просторном одеянии из белой хлопчатобумажной ткани. Так когда-то была одета ее бабушка, Селия Мелроуз Банкрофт.
Члены семьи Лорен всегда изумлялись тому, насколько она похожа на свою бабушку. Мать Лорен была потрясающе красивой брюнеткой — в отличие от светловолосой и светлокожей дочери. Селия дала своей дочери арабское имя Лана, что означает «нежность». Это имя прибавляло загадочности красавице матери Лорен. Родители трагически погибли в горах, катаясь на лыжах, через шесть месяцев после рождения дочери. К счастью, у Селии были сотни фотографий, которые внимательно рассматривала Лорен, чтобы не забывать папу и маму.
— Довольно мила, — тихо произнес по-французски Пол, впервые увидев фотографию Ланы. Он был уверен, что Лорен его не слышит. Когда она попросила его повторить, Пол сказал: — Ты совсем на нее не похожа, красавица моя. Но поверь, я ничуть не хочу оскорбить память твоей матери.
В то время Пол флиртовал с Лорен. Конечно, он не знал, что мать Лорен только наполовину американка и похожа на своего отца — великого шейха Малика Гази Шафика. Лорен видела фотографию своего деда в старой арабской газете, которую когда-то показала ей бабушка. Селия хранила эту газету как сокровище.
На ней шейх был в традиционном халате и гутре, поэтому невозможно было ничего увидеть, кроме горделивого носа и большого рта, которые унаследовала его дочь. Лорен задалась вопросом: жив ли еще ее дед? Вряд ли.
Теперь, когда Селия умерла, никто не знает об арабских корнях Лорен. И не узнает никогда. Любопытство было одной из главных причин ее поездки в пустыню.
Сегодня вечером она будет ночевать под открытым небом, усыпанным звездами. Завтра караван снова отправится в путь — в оазис Аль-Шафик, где Лорен проведет несколько недель в надежде больше узнать о своем дедушке.
Время от времени Селия говорила внучке:
— Иногда я вижу в тебе подтверждение твоих арабских корней. Ты страстно любишь жизнь и свободу. Таким был Малик. Запомни мои слова: ты не уживешься с мужчиной, который тебе не пара.
Пол — репортер парижской газеты — был совсем не пара Лорен. Он ей нравился, однако в глубине души она мечтала о наступлении того дня, когда испытает великую любовь, о которой не раз говорила бабушка.
Хотя Лорен отвергла предложение руки и сердца Пола, она боялась, что он не оставит надежды жениться на ней и будет ждать ее возвращения. Именно упорство помогло ему однажды взять интервью у Селии.
В течение нескольких лет Пол хотел написать книгу, посвященную жизни Ричарда Банкрофта — мужа Селии. Ричард женился на ней и удочерил малышку Лану. Позже он стал любимцем Лорен, особенно после того, как погибли ее родители. Судя по всему, Ричарда нисколько не волновало, что жена не назвала ему имя своего прежнего возлюбленного, который приходился Лане отцом. Селия искренне любила Ричарда, и ему было этого достаточно.
