Глава 1. Вопрос без вопроса
– Годится, – сказала Антонина, придирчиво осмотрев полянку и окружающий ее березняк. – Так… Полнолуние. Ветер северный, умеренный. Спортсменов, собачников, пьяных компаний с магнитофонами и бомжей поблизости, вроде, нет. Группа, стоять.
Учительница остановилась в центре поляны вытащила пачку сигарет, зажигалку, и принялась закуривать. За ее спиной зашуршали материалисты из нашей экзаменационной четверки, выстраиваясь полукругом. Все сосредоточенно молчали, готовясь блистать знаниями либо навыками – уж как потребуется. Откуда-то приятно пахло костром – в Удельном парке жгли прошлогодние листья. Вечерний майский ветерок блуждал между березовых стволов. Редкие острые травинки, проткнувшие плотный слой мертвых листьев, казались ярко-зелеными искрами в лучах заходящего солнца.
Антонина глубоко затянулась, выпустила облачко вонючего дыма.
– Сегодня – наш последний пленэр, – заговорила она своим громким каркающим голосом. – Формально ваше обучение закончено. Курс пройден, выпускные экзамены сданы – остается только получить диплом. Спрашивается – за каким чертом я притащила вас в эти симпатичные березки… Кто-нибудь из вас знает, что такое карты Таро?
– Ну, я слышал, – сказал Костик Малевич после долгой паузы. – Только как в них играть, не знаю.
– Это гадательные карты, – облила его презрением Антонина. – В одном из раскладов Таро последняя карта считается картой из другого гадания. Следующего, которое будет когда-нибудь потом. События, на которые она намекает, относятся к неопределенному будущему. Как первый шаг в неизвестность. Наше занятие – такая последняя карта. Поняли намек?
Четверо присутствующих с умным видом промолчали.
– Наше последнее задание, – продолжала Антонина, – будет несколько необычно… Чтобы вас не сбивать, я даже не стану его формулировать…
Экзаменующиеся молча хлопали глазами.
«Опять начинается, – уныло подумала я. – Загадки, невыполнимые задания вперемешку с воплями „бездельники!“ и „выгоню на фиг!“… И даже помощи попросить не у кого…»
Не знаю, какой гад составлял эти экзаменационные четверки, но в мою попали ребята с курса, с которыми я не то, что не дружила, а вообще почти не общалась. Как колода карт – перемешали и вытянули первые попавшиеся.
Вот Лена (или Оля), фамилию не помню – кудрявая блондинка чуть постарше меня, с безмятежным лицом мадонны. Лену-Олю я легко могу представить тридцати-сорокалетней, ласково смотрящей на собственных детей, но уж никак не демиургом, творящим миры… Свитер на ней малиновый и дымчатый, как этот закат над березами. Приятная девчонка. Но о чем с ней разговаривать – даже не представляю.
– Самое время подвести кое-какие итоги, – задумчиво продолжала Антонина. – Что дало вам художественное училище, помимо скудного общеобразовательного курса и кое-каких ремесленных навыков, с помощью которых вы будете зарабатывать себе на хлеб с маслом? Да, мне тут подсказывают – Чистое Творчество. Вы считаете, что стали обладателями уникальной специальности – мастер реальности. Вы считаете, что обрели способность творить материю силой воли и воображения. Подчеркну – считаете…
Другая девчонка из группы, кажется, Галушкина (тут как раз наоборот, не помню имени) – вот уж редкостное чучело. На курсе материалистов она гадкий утенок. Тощая, нескладная, ходит как-то крадучись. Волосы короткие, с одного боку торчат, с другого зализаны. Нос длинный, острый, бессмысленные птичьи глаза. Ни с кем не общается, все время молчит, и вдруг иногда покраснеет и что-то ляпнет – обычно невразумительно и невпопад. Ничего не умеет. Учится хуже всех – как ее до сих пор с курса не выгнали? Единственное, что она может сотворить быстро и ловко – какие-то заросли. Кустики, веточки, завитушки – как будто хочет спрятаться от всех за живой изгородью. То колючки, то цветочки, то колючки с цветочками. Сейчас, вроде уставилась на Антонину птичьим взглядом, а сама уже что-то растит потихоньку. Вон вьюнок из земли попер…По-моему, это никакое не Чистое Творчество, а просто дурная привычка.
