– Да выключи ты эту тарахтелку! – это сказал я – Александр Лукин. Или, если хотите, Александр Васильевич Лукин, судя по документам, все ещё майор спецназа ГРУ.
– Ищи дурака! – голосом скверного мальчишки, которому наивный Буратино пытался всучить свой колпачок, отвечал мой собеседник: – А кроме того, это не тарахтелка, как вы изволили выразиться, а совсем даже наоборот – чудо зарубежной техники: видеомагнитофон «Панасоник-сан». Роскошь в нашей стране доступная далеко не всем.
Детинушку, глядевшего на меня наглыми серыми глазами звали Валерий Пластун. И несмотря на то, что эмблема на его застиранной футболке призывала молодежь под стены Стенфордского университета, он был столь же мало похож на студента, сколь и на майора спецназа ФСБ, которым все ещё являлся, опять-таки, судя по документам. Действительно, глядя на поросшую недельной щетиной ехидно ухмыляющуюся рожу моего второго номера, крайне тяжело установить связь между ним и столь почтенной организацией как Федеральная Служба Безопасности. Больше всего он пожалуй походил на предводителя банды рэкетиров из какого-нибудь нынешнего рашен экшен синема. Когда он вот так вот в легенькой футболочке прогуливается по вечерним улицам столицы, наглядно демонстрируя прохожим, чем бицепс отличается от трицепса и всю прочую, должную быть в наличии мускулатуру, постовые милиционеры отворачиваются стыдливо, словно красные девицы, а розничные торговцы подсчитывают в уме процент выручки, подлежащей немедленной отдаче.
Конечно, по объему мышцы до какого-то там «Мистера Вселенная» он не дотягивает, но доведись бы им встретиться на узкой тропе тайной войны, в хождении по которым мы специализируемся, лежал бы этот вандамистый мистер без головы раньше, чем успел произнести коронную фразу о надирании задницы. И это не пустая похвала. За те десять, почти одиннадцать лет, которые мы работаем вместе, мне частенько доводилось видеть его в деле.
Так вот, этот незаурядный человек, развалившись на моем диване, царственным жестом воздел вверх руку, сжимающую дистанционку и включил покадровый режим. На экране человек, облаченный в лесной расцветки камуфляж и маску по моде, заимствованной у грабителей банков, медленно-медленно перелетел через полутораметровый каменный забор, также медленно откатился в сторону и открыл огонь из автомата в сторону «вероятного противника».
– Валера, я прошу тебя, выключи! Надоело! Сколько можно!
– Столько, сколько нужно! – размеренно-рекламным голосом отвечал мой друг не отрывая взгляда от экрана. – Не будь занудой. Посмотри, как ты тут хорош. Никакого ж Рэмбо не надо.
К стрелку на экране присоединились ещё два, но на всех противников патронов видимо не хватило и дело дошло до рукопашной. Вскочив на ноги, троица принялась с энтузиазмом исполнять воинские пляски ровным слоем раскладывая противника, снаряженного для удобства съемок в серо-белые одеяния а ля ОМОН, направо и налево.
Судя по глумливой ухмылке на лице майора Пластуна, увиденное явно забавляло его. Я пожал плечами и пошел на кухню ставить чайник.
Чайник был хороший, как выражался Валера, «вражеский». Кипел за три минуты. Впрочем, это самое «вражеское» безраздельно господствовало на кухне, позволяя человеку вот уже шесть лет вновь по праву носящему титул холостяка, не сдохнуть и не искать сомнительного утешения разбушевавшихся желудочных страстей в коварных услугах общепита.
Бульканье и последовавший за ним щелчок свидетельствовали о том, что кипяток готов к высокому таинству заваривания чая. Чтобы там ни говорили, но использование в этих целях одноразовых пакетиков – «утопленников» – это первобытная дикость и профанация процесса.
– Тебе какой? – крикнул я в комнату, где все ещё продолжались перипетии шоу для настоящих мужчин.
– Дилмах. «Эрл Грей» – четко, по-военному отрапортовал мой друг. – Если конечно, со вчера что-то осталось, – немного подумав, добавил он.
Слава Богу, кое-что ещё осталось. Вчера вечером, точнее уже ночью, Валерка безо всякого предупреждения, что, впрочем, было у него в норме, завалился ко мне, одолеваемый неудержимой мировой скорбью. Всю ночь, почти до самого утра мы сидели на кухне и по лучшей московской традиции гоняли чаи, ругали правительство и пускали в потолок кольца табачного дыма.
Радоваться действительно было нечему. Судьба нашего внеструктурного спецподразделения была предрешена. Мы подлежали расформированию. В общем-то, нас уже давно расформировали, да вот беда: пока судили-рядили, пока решали и гадали, куда десятки офицеров – спецов экстра-класса, по всему тому, что зовется тайной войной, девать, заболел президент. А по указу, подписанному некогда покойным Юрием Владимировичем Андроповым, контора наша подчиняется только главе государства лично, и ни кому другому. Но как бы то ни было, главы государств либо умирают, либо выздоравливают. В данном случае, скорее второе. А значит, ничего это в корне не меняет. Так, неделя-другая расслабухи и разгонят нас кого куда. А кого и никуда. За борт. На гражданку.
Поэтому майор Валерий Пластун, отправив домой в Краснодарский край жену и дочь, ввалился ко мне среди ночи, желая в трехсотый раз поведать мне, какие там все суки на верху сидят! Как будто я этого не знал!
