— Пристегните, пожалуйста, ремни и потушите сигареты. Через несколько минут наш самолет приземлится в Амстердаме, в аэропорту Скипхол.
Голос голландской стюардессы был приятным и звучным. Такие голоса у большинства стюардесс, обслуживающих европейские авиалинии.
— Наш экипаж надеется, что полет доставил вам удовольствие. Мы уверены, что и пребывание в Амстердаме будет приятным.
Я уже успел кое о чем поболтать с ней во время полета. Обаятельная девушка! Правда, слишком оптимистично смотрит на жизнь: лично мне полет не доставил ни малейшего удовольствия. От визита в Амстердам я тоже не жду ничего хорошего.
Я не испытывал удовольствия от полетов с того самого дня, когда отказали моторы ДС-8, стоило только самолету подняться в воздух. Именно тогда я сделал для себя два вывода. Первый: реактивный самолет падает подобно бетонной балке. Второй: пластическая операция длится невероятно долго, очень болезненна и к тому же не всегда бывает успешной, хотя стоит баснословно дорого... Даже если Амстердам один из самых красивых городов мира и в нем живут дружелюбные люди, я не думаю, что меня ждет приятное времяпрепровождение. Деловая поездка за границу исключает такую возможность.
Огромный КЛМ ДС-8 начал терять высоту. Я не очень-то суеверен, но подумал о том, что любой самолет может свалиться на землю, оглядев салон и пассажиров. Кажется, большинство пассажиров думает точно так же, как я: лететь самолетом—сущее безумие. Одни пассажиры сидели, судорожно вцепившись
в подлокотники фирменных кресел, другие с напускным равнодушием откинулись на сиденьях, третьи непринужденно болтали о чем-то с преувеличенным возбуждением храбрецов, готовых с улыбкой на губах встретить смерть. Точно так же говорят и радостно размахивают руками перед восхищенными толпами люди, которых колесница подвозит к гильотине. Да, есть и такая категория людей. Эти люди, как правило, послушны закону. Они—не злодеи, они — самые обычные, ничем не примечательные обыватели.
Возможно, я несправедлив к этим людям, называя их ничем не примечательными. Возможно, подобной характеристикой уничтожаю их, тем более что она может быть оправдана только в том случае, если есть возможность сравнить этих заурядных людей с какими-то другими, особенными. Например, с двумя девушками, находящимися на борту этого самолета. При сравнении с этой парочкой многие другие пассажиры и вправду покажутся самыми заурядными.
Я посмотрел на девушек. Они сидели в третьем ряду, и нас разделял проход. Мой интерес к ним не привлек внимания других пассажиров. Большинство сидящих неподалеку мужчин не отрывали от них глаз с той самой минуты, как наш самолет взлетел с аэродрома Хитроу. Вот если бы я делал вид, что совершенно не интересуюсь ими, то наверняка обратил бы на себя всеобщее внимание.
Девушки сидели рядом. Конечно, двух сидящих рядом девушек можно встретить где угодно, но на то, чтобы найти таких, как эти, понадобятся лучшие годы жизни. У одной волосы иссиня-черные. Светлые волосы другой сверкали как платина. Обе были в мини-платьях. Брюнетка — в белом, блондинка — в черном. К тому же у обеих были потрясающие фигуры, наглядно демонстрирующие, какой огромный прогресс сделали лучшие представительницы слабого пола со времен Венеры Милосской. Да, поглазеть было на что! Самое удивительное, что красота этих девушек была не смазливой и безличной, присущей девицам, получающим призы на конкурсах. Обе отличались утонченным изяществом, и их лица были незаурядными и отмеченными явным присутствием интеллекта. Такие лица останутся прекрасными и через двадцать лет, в то время как все новоявленные победительницы конкурсов за такой долгий срок увянут и уже не смогут претендовать на роли красавиц.
Блондинка дерзко, но дружелюбно улыбнулась мне. Я ответил ей бесстрашным взглядом. Неумелому хирургу, тренировавшемуся на моем лице во время пластической операции, не удалось сделать идентичными обе его половины. Именно по этой причине бесстрастное выражение моего асимметричного лица совершенно не поощряет к общению. И все же блондинка улыбнулась мне! Я заметил, что брюнетка слегка толкнула ее локтем и неодобрительно нахмурилась. На лице блондинки появилась гримаса, улыбка исчезла, и я отвернулся.
До посадочной полосы оставалось не более двухсот ярдов. Чтобы не думать, что у самолета при приземлении могут не сработать шасси, я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал размышлять о девушках.
Мне не чужды многие недостатки, но никто не посмеет упрекнуть меня в отсутствии здравого смысла и эстетических норм при выборе своих помощниц. Более пяти лет работала со мной Мэгги, двадцатисемилетняя брюнетка со светлым, правда не блестящим умом. Мэгги — девушка аккуратная и трудолюбивая. Она рассудительна, ей можно доверять, но самое главное достоинство Мэгги в том, что она никогда не ошибается, хотя в нашем деле почти не бывает случаев, чтобы человек не сделал одного или двух промахов. Кроме того, я и Мэгги симпатизируем и доверяем друг другу, а в нашем деле потеря взаимного доверия, даже на короткое время, может привести к неприятным, а иногда и непоправимым последствиям. Вместе с тем наша привязанность и дружба не обременяют нас: взаимные претензии могут привести к губительным последствиям.