Книга перемен Мао Цзэдуна
Мао Цзэдун поражал своей энергией. Он был женат то ли три, то ли четыре раза, сколько у него детей, точно не знал, и даже ближе к семидесяти годам мог одновременно удовлетворить нескольких женщин. И чем моложе были девушки, греющие ему постель, тем большие чудеса выносливости и изобретательности он демонстрировал. Но откуда бралась в нем эта кипучая жизненная сила?
Сегодня специалисты по биоэнергетике назвали бы Цзэдуна энергетическим вампиром. Он черпал энергию не только из близких людей, но и из многомиллионного китайского народа. Одно появление его перед толпой вызывало массовую истерию — люди впадали в экстаз, сродни религиозному, у них учащался пульс, на глаза выступали слезы восхищения и поклонения.
Вся государственная машина работала на возвеличивание его имени. В шестидесятых годах двадцатого века было выпущено порядка 200 миллионов красных книжиц с цитатами из Мао на любые случаи жизни. Люди заучивали их как мантры и повторяли поодиночке и хором в течение всего дня.
Возвеличиванию Цзэдуна способствовала не только его несомненная харизма, но и редкий талант интригана и манипулятора. Выросший на легендах и преданиях, описывающих, как одна династия сменяла другую, и прославляющих хитрость и изворотливость, он еще в раннем детстве научился определять слабые места любого человека и виртуозно играл на чувствах окружающих. Он умел входить в доверие и располагать к себе самых разных людей. С крестьянином он говорил как крестьянин, с солдатом — как солдат. Он с равным аппетитом мог пообедать за шикарным европейским столом, а мог съесть горсть риса из щербатой миски.
Именно на нем дала трещину теория Ленина о роли личности в истории. Опираясь на народ, Мао Цзэдун перевернул ход истории огромной державы. Он претворял в жизнь самые безумные социальные эксперименты и несмотря на то, что они привели к гибели миллионов людей, навсегда остался в сердце своего народа как Великий Вождь и Небесный Отец, недосягаемый и несокрушимый.
Но при этом Великий Кормчий отнюдь не ощущал себя столь великим и богоподобным. «Во мне есть и тигр, и обезьяна, — писал он в письме своей третьей жене в последние годы жизни, — но больше я ощущаю себя обезьяной, которая веселится в горах, пока туда не придет тигр. Я все так же сомневаюсь в себе и даже могу сказать, что не всегда сам себе верю…»
Мао Цзэдун умер на 83-м году жизни, и даже после его смерти колосс на глиняных ногах, который он слепил из полуфеодальной, нищей и безграмотной страны, не рухнул, а устоял. И сегодня ведущие экономисты мира всерьез говорят о новой сверхдержаве и советуют присмотреться к юаню как к возможной будущей мировой валюте.
Часть I
Чжунь. Начальная трудность
Трехлетний малыш, сосредоточенно пыхтя, слезал с высокой деревянной ступени. Он никак не мог попасть ногой в сандалию, из-за этого злился и ворчал под нос, подражая отцу. Его рубашка задралась, оголив смуглую попку, но он не просил помощи, намереваясь самостоятельно одержать великую победу над непослушной обувью. Мать стояла неподалеку и наблюдала за упорным сыном. Ее нельзя было назвать красавицей: лицо с мелкими чертами казалось бы блеклым и невыразительным, если бы в глазах не пряталась постоянная добрая улыбка.
— Куда опять собрались? — строгий окрик мужчины застал женщину с малышом врасплох. — Дома дел мало?!
— Мы только в храм и обратно, — голос женщины был покорным, но те, кто знал ее поближе, знали, что покорность эта показная — Вень Цимей редко вступала в спор, но умела настоять на своем. — Сегодня полнолуние.
Мужчина молчал, сурово поджав губы и осуждающе глядя на жену. Он не очень приветствовал приверженность Цимей буддистским традициям, но возражать не смел. Конфуций учил с уважением и почтением относиться к богам, и пусть Будду нельзя было назвать богом в прямом смысле этого слова, он, безусловно, был одним из самых почитаемых и авторитетных предков. Найти достойный повод для того, чтобы оставить жену дома, было сложно еще и потому, что в полнолуние на самом деле было важным днем — буддистские монахи исповедовались в грехах, а миряне слушали их поучения, читали мантры и медитировали. Сам приверженец различных ритуалов и строгого соблюдения раз и навсегда заведенной последовательности действий, Мао Женшень не мог объявить желание жены пойти в храм глупым и недостойным.
С другой стороны, его мучила ревность — буддийский храм был открыт и для мужчин, и для женщин, и — кто знает, что у нее на уме?! Цимей вполне могла улучить момент и. На этом месте мысль Женшеня, как правило, давала сбой, а вот эмоции дорисовывали такие картинки, что кровь ударяла мужчине в голову.
Женщина прекрасно знала своего мужа и поэтому только молчала, спокойно и внимательно глядя в его глаза. Кто знает, сколько бы длился этот молчаливый поединок взглядов, если бы малыш, почувствовав нарастающее напряжение, не дал рева.
Отчаянный плач заставил родителей вздрогнуть и переключить внимание на ребенка. Цимей подалась к сыну, чтобы успокоить его, а Женшень нашел достойный объект для того, чтобы излить недовольство.
— А ну, замолчи! Сколько раз тебе говорить, что кричать — недостойно мужчины?! Как тебя еще воспитывать?! — мужчина подскочил к сыну и шлепнул его ягодицам. От таких увещеваний ребенок разрыдался еще сильнее и попытался спрятаться под юбку матери.
