Я шла, а за мной кто-то следовал. Издалека было непонятно, женщина это или мужчина. Не обращая внимания, я продолжала идти вперед.
Утром, оставив гостиницу, располагавшуюся в бухте, я направилась к краю мыса. Ночь я провела в местном маленьком отеле, который держали мужчина и женщина, по виду мать и сын.
Дорога от Токио заняла 2 часа, и когда в 9 часов я добралась до места, двери гостиницы были уже закрыты. Фасад здания напоминал собой скорее жилой дом: около крыльца были выставлены несколько вазонов с причудливо изогнутыми соснами, на низких металлических воротах отсутствовала даже вывеска с названием, только одиноко висела потертая табличка, на которой черной тушью было написано «Суна».
— Суна, — необычная фамилия, — заметила я.
— Здесь таких несколько, — ответила хозяйка.
У сына хозяйки было много седых волос, но на вид он был не старше меня, чуть больше сорока пяти.
— Завтракать будете? — спросил он, и в его голосе мне послышалось что-то знакомое, хотя я определенно не встречалась с этим человеком раньше, и даже если предположить, что его голос напоминал мне кого-то, то кого именно, я тоже не могла вспомнить. Знакомое слышалось не столько в звуке, сколько в вибрации, звучащей в самой его глубине.
— Не буду, — ответила я. Сын вышел из-за конторки, предложив следовать за ним. Он проводил меня до комнаты в конце коридора.
— Я приду приготовить вам постель. Ванна внизу, — сухо объяснил сын и вышел, я отодвинула тонкую занавеску, и сразу показалось море. Слышался шум волн. Луна скрылась. Я напрягла зрение, пытаясь разглядеть прибой, но света фонарей не хватало. В комнате, которую, по-видимому, готовили заранее, было душно от жары. Я открыла окно и впустила прохладный воздух.
В ванной, находящейся в подвале, царил полумрак. Время от времени с потолка падали капли воды.
Я подумала о Сэйдзи. Он говорил, что сегодня останется в Токио, будет ночевать на работе. Я пару раз слышала про комнату отдыха для сотрудников, но мне никак не удавалось представить это место. Маленькая комнатка, в которой кроме кровати ничего нет. Всего в здании фирмы было три таких помещения. Закрытая на ключ комната являлась знаком того, что там кто-то спит. Я, которая никогда не работала в фирме, не могла вообразить ничего, кроме места, напоминающего больничную палату. Сеточная койка, покрытая коричневатым одеялом, завешана шторкой. На полу, гулко отдающем каждый шаг, стоят тапочки; в изголовье — кнопка вызова медсестры и табло термометра.
— Нет, совсем не так, просто комната с низким потолком, в которой особенно ничего и нет. Так, валяются старые журналы, — сказал Сэйдзи, кривя рот в улыбке. Сэйдзи смеялся беззвучно, при этом приходили в движение только щеки. Я так и не привыкла к этому, но его манера смеяться была мне уже хорошо знакома.
— Если ночуешь в комнате отдыха, засыпаешь, только когда начинает светать, — говорил он. — Утро очень тихое. Звуки в здании затихают, когда гаснут лампы на всех этажах. Валишься, усталый, на жесткую кровать, но, еще взбудораженный, никак не можешь заснуть; считать овец мне приходилось только в детстве, но в последнее время из-за навалившихся сверхурочных я опять стал иногда занимать себя этим. Словно решив поплавать, ты не погружаешься наполовину в воду, как это делается обычно, а, распластавшись на воде, затихаешь, прильнув затылком, спиной, ягодицами, подошвами к упругой водной поверхности. Когда части тела, к которым прикасается вода, постепенно согреваются, ты засыпаешь, — снова скривив губы, объяснил Сэйдзи.
Необходимости заснуть, как у Сэйдзи, у меня не было, поэтому, приняв ванну, я продолжала бодрствовать. Дремота пришла, когда черный цвет, виднеющийся сквозь щель оконной занавески, стал синим. Думая о Сэйдзи, который, наверное, сейчас тоже засыпал, я выключила свет и закрыла глаза.
Я проснулась уже позже девяти, комната была залита светом. Шум волн доносился громче, чем ночью. У конторки спросила, как добраться до мыса. Сын на бумаге карандашом нарисовал дорогу. Приблизительно изобразив берег, он прочертил посередине путь.
— Вы не находите, что очертания берега на что-то похожи?
— Да, в самом деле, — я снова силилась вспомнить, кого же напоминает его голос. На что походит мыс, сразу стало понятно. На голову дракона, на кончике носа — усы.
— Пешком до мыса самое быстрое — час, — предупредил сын.
— Если не торопиться, то еще дольше, — подала голос хозяйка из глубины дома.
— Возможно, я останусь здесь ещё на ночь. Комната будет? — спросила я, ожидая, что в этой пустой гостинице, где сегодня была, по-видимому, единственным постояльцем, мне сразу ответят согласием. Однако сын неуверенно покачал головой.
— По пятницам сюда съезжаются любители рыбалки. Если волна не будет высокой, все комнаты займут, — пояснил он. — Позвоните нам заранее.
Я неопределенно кивнула и вышла из гостиницы. Судя по расписанию на остановке, до следующего автобуса осталось полчаса. Я собиралась заехать на вокзал, чтобы оставить багаж. За 30 минут до станции можно дойти и пешком. Я замешкалась, глядя на крутой подъем, и решила все же подождать. Чтобы скоротать время, я спустилась к пляжу.
