Джина Лейк чувствовала, что начинает задыхаться среди элегантно одетых людей, собравшихся в роскошно обставленной гостиной одного из чикагских особняков.
— Пожалуйста, заберите меня отсюда, — пробормотала она, размышляя, сможет ли пробраться к выходу. Наверняка никто даже и не заметит ее исчезновения. В конце концов мисс Лейк ничем не отличалась от всех остальных женщин в комнате, девяносто процентов которых носили маленькие черные платья, черные тонкие чулки, туфли на шпильках и имели бесполезные крошечные сумочки, в которые мог влезть разве что тюбик помады. Не говоря уже о приклеенных улыбках, за которыми скрывалась смертельная скука.
От скуки Джина всегда начинала задыхаться. Так же как и от платьев с глубокими вырезами, обтягивающих, словно вторая кожа, и каблуков, настолько высоких, что девушка удивлялась, каким чудом ей удавалось сохранить равновесие и не растянуться прямо на глазах всего достопочтенного чикагского общества. Нельзя сказать, что мнение этих людей много значило для Джины. Намного приятнее ей было бы сидеть в любимом баре с лучшими друзьями.
В сотый раз она посетовала на то, что не смогла найти отговорку, чтобы остаться дома.
Мало того, что платье было слишком узким, а от чулок чесались ноги, вся ее жизнь, возможно, могла сегодня перемениться. Джина терпеть не могла, когда ее загоняли в угол. А кому это может понравиться? И особенно мерзко, когда выставляют твои личные проблемы на всеобщее обозрение. Сегодня вечером ее ждала не только награда за работу, но еще и бесцеремонное вмешательство в дела ее семьи, в ее уютный и размеренный мир.
— Черт возьми, ну зачем они лезут во все дырки! Что за бессовестный народ… — прошипела она, зная, что от нее все равно ничего не зависит. Но это—то как раз и вызывало особое раздражение.
Может, на пару минут ей и удастся улизнуть, но уйти совсем никак не получится, ведь сегодня она должна получить награду за свою работу. К тому же даже если мисс Лейк исчезнет, Марвин Лерой, издатель—миллионер, владелец журнала «Женщина», где она и работала, все равно сделает свое сенсационное сообщение. И тогда все моментально узнают о том, что их связывает.
Несмотря на все увещевания Джины, он оставался непоколебим. Марвин купался в лучах славы и хотел, чтобы весь мир присоединился к его ликованию. Неважно, что сама девушка к этому совершенно не стремилась.
Нет, ускользнуть не удастся, но можно, по крайней мере, попробовать спрятаться где—нибудь на некоторое время. Она крадучись направилась к двери, но не успела пройти и нескольких шагов, как над ее ухом раздалось:
— Читала его последнюю статью? Джине даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежал голос, — ее хорошему другу, Лео Мендосу. И девушка прекрасно знала, о ком тот говорил. О Фрэнке Дэвисе. Брр!
Раскрытая дверь все еще манила. Джина вожделенно посмотрела на нее. Всего несколько шагов отделяло ее от мира тишины и покоя. Девушка тихонько выругалась.
— Я не читаю его статьи. — Она подошла к Лео, который до недавнего времени работал вместе с ней в том же популярном журнале. — Кроме того, я всегда могу рассчитывать на то, что ты мне все расскажешь, верно?
Широкая белозубая улыбка озарила и без того привлекательное лицо Лео.
— Конечно. Вообще—то знал бы я, что вести двойную игру будет так интересно, согласился б работать в журнале «Мужчина» и за гораздо меньшую плату.
— Да ладно, — возразила Джина, ухмыляясь. — Тебе нужно много денег на всех твоих женщин.
— Представь себе, я даже с этим мог смириться, если бы ты захотела, чтобы я остался. — Лео снова улыбнулся. В его глазах вспыхнули озорные огоньки. — Ты потрясающе выглядишь сегодня.
— Брось, это мы уже проходили, — прорычала Джина.
Латиноамериканская внешность Лео притягивала много заинтересованных женских взглядов. Но Джина и он, начав работать в журнале вместе, с первой минуты уже знали, что им суждено оставаться только друзьями. Особенно учитывая тот факт, что он был на три года моложе ее. Для девушки этот молодой человек был все равно, что один из младших братьев, и, по словам Лео, это наносило непоправимый урон его мужскому самолюбию. Тем не менее он просто не мог не флиртовать.
— Так ты не видела?
— Нет. Расскажешь?
Он выдержал паузу, будто колебался. Чистой воды притворство. Ей было известно, насколько Лео нравилась его роль в непримиримой войне Джины Лейк с ее заклятым врагом, журналистом из «Мужчины», Фрэнком Дэвисом.
— Ну вообще—то он надеется, что я это сделаю. Джина нахмурилась.
— Что—то я ни разу не слышала, чтобы люди, ведущие двойную игру, хвастались этим направо и налево.
— Ты же знаешь, что я совсем не умею хранить секреты. Напомни, чтобы я рассказал тебе, как Фрэнк прокомментировал твою реплику, когда ты назвала его прыщавым подростком, запертым в теле взрослого мужчины.
— Лео…
— Ну ладно. В статье он говорит о журналистке из кое—какого женского журнала. По его мнению, она либо ненавидящий мужчин нацист в юбке, либо замороженная старая дева.
— Что?! — воскликнула Джина. Люди вокруг начали оборачиваться. Она понизила голос. — Чертов…
— Брось, Джина, ты тоже здорово по нему прошлась в последней статье. Согласись, нельзя же говорить, что все мужчины, которые ходят в ночные клубы — обманщики, ищущие доступных женщин?
