— Эй, парень, ты что такой скучный? Может побалуемся? — уличная проститутка Фанни Вильсон подмигнула проходившему мимо невзрачному мужчине.
Он рассеянно посмотрел на нее и пошел дальше. Тогда Фанни крутнула бедром так, как это умела делать она одна, и мужчина заколебался, словно стрелка ручного компаса. Фанни повела плечом, и мужчина послушно повернулся, как модель, управляемая по радио.
«Готов, — отметила про себя Фанни, — все мужики одинаковы», — и, повелительно кивнув, пошла вперед, прислушиваясь к шагам идущего сзади клиента.
«Странный какой-то, актер что ли?» — Фанни обернулась, разглядывая старинный костюм мужчины. Такие ей приходилось видеть только в кино.
Миновав несколько проходных дворов, Фанни завела его в конуру, которую снимала на пару с приятельницей.
Самое время было договориться о цене. Фанни повернулась к клиенту, и тотчас ей в грудь уперлось лезвие остро отточенного ножа.
— Ты что, приятель? — начала было Фанни и умолкла, — из глубины глазниц на нее смотрели два холодных волчьих зрачка.
Землистые губы клиента дрогнули, расползлись в беззвучной садистской улыбке, обнажив щель между пожелтевшими зубами.
— Я Джек-Потрошитель, — произнес клиент.
Фанни услышала, как потрескивает под лезвием ножа ткань ее платья. Струйки крови потекли по груди, по животу, вниз, к ногам. Вдруг что-то отвратительное, с цепкими коготочками и шершавым хвостом, прошлось по ее ступне — крыса лизала кровь.
Этого было достаточно! Фанни очнулась. Что было сил, она ударила мужчину коленом в пах. Он согнулся, успев полоснуть ее по руке. Фанни бросилась к выходу.
— Господи! Спаси меня, и я брошу это проклятое ремесло! — шептала обливающаяся кровью проститутка, слыша за собой топот тяжелых башмаков клиента.
* * *
— Джек-Потрошитель в Нью-Йорке? Что вы такое говорите, Стивен? Вы случайно не нанюхались наркотиков? — начальник полиции Морли строго посмотрел на своего помощника.
— Сэр, я офицер…
— Офицер полиции должен знать, что Джек-Потрошитель умер сто лет назад в английской тюрьме! — вспылил Морли. — Или вы верите в приведения, Стивен?
— Я не стал бы вас беспокоить, сэр, если бы сегодня это «привидение» чуть не зарезало некую Фанни Вильсон.
— Вот как? — квадратная челюсть Морли отвалилась, обнажив роскошные золотые коронки. — А вам не пришло в голову, что преступник мог загримироваться под Джека, под Санта-Клауса или, например, под вашего начальника?
— Извините, сэр, я и сам так подумал, но эксперты утверждают, что мы имеем дело с настоящим Джеком.
— А вы что скажете, Майк?
Морли повернулся к высокому, атлетически сложенному мужчине сидевшему поодаль. Это был Майк Норман, бесстрашный полицейский, ставший легендой уже при жизни.[1]
— Если Вас не затруднит, Стивен, — начал Майк неожиданно тихим голосом, — на чем основаны выводы экспертов?
— Убийца, как две капли воды, похож на Джека, носит тот же размер одежды и обуви. И что самое главное — он обронил на месте преступления платок. На нем стоит штамп лондонской тюрьмы 1908 года.
— Какой Джек?! Какие эксперты?! Вы что хотите сделать из меня посмешище, Стивен? — Морли, теряя самообладание, поднялся из-за стола. — Представляете, какой шум поднимут газетчики, когда узнают, что полиция вместо преступников охотится за привидениями. Стивен, я запрещаю вам произносить имя Джека-Потрошителя!
— Сэр, ваше запрещение вряд ли помешает ему совершить новое злодеяние.
— Ловите убийцу, Стивен, но забудьте о Джеке-Потрошителе, иначе я сам стану вашим Потрошителем, вам ясно?
— Да, сэр.
— Идите и пришлите сюда мисс Грей.
— Сэр, — нарушил молчание Майк, — вы догадываетесь, почему я прилетел в Нью-Йорк?
— Понимаю вас, Норман, вам не терпится сцапать Джека-Потрошителя. На меньшее вы не согласны. Не так ли?
— Вы правы, мне нужен Джек.
— Но это невозможно! Так же невозможно, как увидеть собственный затылок или мисс Грей в моей постели. То есть, я хотел сказать…
Майк бросил на Морли быстрый пронизывающий взгляд, и Морли понял, что сказал лишнее.
Подозрения Майка еще более укрепилась, когда в кабинет, словно розовое облачко, влетела очаровательная Моника Грей. По тому, сак Морли старался не смотреть на ее полные ноги и яркие, без всякой помады, губы, Майк понял, сколь велика страсть шефа полиции к неприступной секретарше.
* * *
— Черт бы его побрал, этого Морли! — громко хлопнув дверью, Норман плюхнулся в кабину своей новой машины и тотчас почувствовал, как комфорт салона, мягкая облегающая упругость сидений гасят в нем раздраженность и гнев.
— «Форд», — произнес он вслух. — «Форд» — это звучит, как рокот прибоя, как зов прекрасной незнакомки.
Поездив на многих машинах, Майк решил, что в этом сезоне настоящий мужчина должен ездить только на «Форде».
— Постойте!
Запыхавшаяся Моника Грей села в машину, и детектив пожалел, что не уехал минутой раньше.
— Ну как, Майк, ты подумал? — Моника закинула ногу на ногу так, чтобы были видны ее соблазнительные круглые коленки.
— Ты же знаешь, Моника, я женат.
— Вот еще выдумал, — усмехнулась секретарша. — Женатым можно быть только на женщине. А твоя жена — инопланетянка. Это все равно, что кузнечик или стрекоза.