Любовники

Перевод с английского Алексея Сергеева

Санкт — Петербург

1996

Юджин — красивый, представительный мужчина.

Мариса — прелестная женщина, ей около тридцати лет.

Тэсс — подруга Марисы.

Урсула — настоящая амазонка: высокая, крепкая, внушительная. Детектив.

Нью — Йорк, наши дни. Гостиная элегантной нью–йоркской квартиры.

Тахта, кресла, кофейный столик, телефон, бар, картины на стенах.

Юджин возвращается домой, как обычно, уставший. Тяжело садится на тахту и снимает ботинки.

Юджин. Мариса!.. Я дома… (Никто не отвечает.) Мариса!

Входит Мариса, она выглядит мирной и безмятежной. Медленно идет к тахте, пристально смотрит на мужа, затем садится на приличном расстоянии от него.

Юджин. Адский день… Этот идиот, Шуцман, продолжает меня третировать… все мои предложения и идеи отвергаются с презрением, как–будто я какой–то дебил. В один прекрасный день я его удавлю… Что за неврастеники меня там окружают! Никчемные люди… страх чего–то нового, всего боятся! Что, ничего и не предлагать? Каждый залез в свою скорлупу, запуганные, близорукие… никто больше не общается… Как ты сегодня?

Мариса. Прекрасно.

Юджин. Я говорил, что сделал недавно? Кто бы не спрашивал, как дела, я отвечал, что у меня страшно болит голова. А они продолжали, будто я ответил «Спасибо, хорошо». Они не слышат, они даже не слушают. Мы живем в мире, где каждый, как остров, в мире непонимания и отчуждения… Где почта?

Мариса(показывает на маленький столик у входной двери). Где и всегда.

Юджин немного удивлен поведением жены. Он встает и идет за почтой. Возвращается на место и вскрывает несколько писем.

Юджин. Счета… «Пожертвуйте…» «Продлите подписку…» Как насчет того, чтобы дать мне что–нибудь выпить?

Мариса (показывает на бар). Бокалы там.

Юджин смотрит на нее с удивлением. Это необычное поведение для его жены. Он встает и готовит себе выпивку.

Юджин. Ты неважно выглядишь — нервничаешь. Что–нибудь случилось?

Мариса. Ничего.

Юджин….Странно выглядишь, напряженно… Ты чем–то подавлена?

Мариса. Нет.

Юджин. Я немного устал, но если хочешь, мы могли бы сходить вечером в кино.

Мариса. Нет.

Юджин. Там какой–то итальянский фильм — с Гассманом и Сорди.

Мариса. Я уже его смотрела.

Юджин. Это хорошо. Ты ходила одна или с сестрой?

Мариса. Одна.

Юджин. А хочешь, сходим куда–нибудь поесть вечером?

Мариса. Нет.

Юджин. (Садится снова и смотрит на нее. Вытягивает ноги.) Принеси мои тапки, пожалуйста.

Мариса. Ты сам знаешь, где они.

Юджин. (Встает, собираясь идти за тапками. Говорит с иронией.) Прости меня! Ты сегодня так враждебна. Почта, выпивка, тапки — ты всегда делала это с любовью.

Мариса (саркастически). С «любовью»?

Юджин. У меня было такое впечатление, по крайней мере. Я иду за тапками. Когда вернусь, продолжим разговор.

Юджин выходит. Мариса залпом выпивает его бокал, возможно, чтобы набраться смелости. Меняется в лице — она не любит алкоголь. Юджин возвращается в тапках, садится и наблюдает за Марисой.

Юджин. Скажи мне, дорогая, что случилось? С кем ты сегодня виделась?

Мариса. Ни с кем.

Юджин. Ты говорила со своей мамой?

Мариса. Нет.

Юджин берет свой бокал, обнаруживает, что тот пуст. Удивлен и озадачен.

Юджин. Ты видишь, что случается, когда я чем–то обеспокоен? Я думал, что бокал полон — готов поклясться… Ты не пьешь… так что я либо совсем запутался, либо уже помешался. Видишь, как ты действуешь на меня? (Идет наполнить бокал снова.) А теперь расскажи мне все. Ты с кем–то поругалась?

Мариса. Нет.

Юджин. У тебя подгорел обед — ничего страшного — может быть, из–за этого?

Мариса. Я не готовила ничего.

Юджин. Это становится все серьезней и серьезней — не из–за обеда, но из–за твоего странного поведения. (Он пытается ее приласкать. Мариса отстраняется от него.) Скажи мне, что я неправ, пожалуйста. Ведь я твой муж, твой лучший друг.

Мариса (с иронией). Ах!

Юджин. Ну хорошо. Ты не считаешь меня своим лучшим другом — хотя ты меня так называла много раз — пусть я только твой муж. Доверься мне. Расскажи.

Мариса. Мне нечего сказать. Я устала быть твоей служанкой.

Юджин (терпеливо). Ладно. Давай это обсудим, давай попытаемся разобраться. Ты права, но ведь я много раз предлагал тебе нанять прислугу. Ты всегда отказывалась.

Мариса. Я устала от этой жизни.

Юджин. Понимаю… по–человечески… Это изматывающий, опустошающий город. Я могу взять отпуск. Мы могли бы поехать в Европу.

Мариса. Нет.

Юджин. В Южную Америку.

Мариса. Нет.

Юджин. Куда бы ты хотела поехать? Только назови место.

Мариса. Не с тобой.

Юджин. Если ты хочешь ехать одна, если предпочитаешь… ради Бога, но почему ты так сердита?

Мариса. Тому есть сто причин.

Юджин. Назови хотя бы три.

Мариса (твердо и определенно). Ты эгоист. Ты зануда. Я тебя больше не люблю.

Юджин (после недолгого молчания). Три удара… Жестоких. Ниже пояса. Что я могу сделать, чтобы ты опять была счастлива?

Мариса. Ничего.

Юджин. «Ничего» — это невозможно, моя дорогая. Давай рассмотрим все это, пункт за пунктом, удар за ударом. Ты сказала, «эгоист». Возможно, это правда. Мы все немного эгоисты. Если бы я уделял тебе больше времени, может быть…

Мариса. Это бы ничего не изменило.