Самочувствие было паршивым, но честно говоря, я бы сильно удивился, если бы все оказалось иначе, особенно после собственного дня рождения. Голова была тяжелой и при каждом неловком движении напоминала о своем присутствии тупой болью, как от удара молотком. К горлу то и дело подкатывал комок со вчерашней закуской, и мне требовалось немало усилий, чтобы вернуть его обратно в желудок.
Впрочем, — дело молодое, привычное, и все бы ничего, но в этом знакомом состоянии появилось и кое-что для меня новое. Вначале я просто испугался — щемящая боль в сердце ничего хорошего не предвещала, особенно после веселой ночи и лошадиной порции спиртного, но покопавшись в собственной бледной памяти, я понял, что могла быть и другая причина. Причина, в которой я до последнего боялся признаться даже самому себе.
Я влюбился.
В первый миг, от этой мысли меня передернуло, и чуть было ввергло в глубокий ступор. Медленно ворочая шестеренками, измученный мозг все утро переваривал всплывшую в нем информацию, вызывая в памяти образы ночного праздника и той девушки, что похитила мое сердце.
В те мгновения я вспомнил ее светлые волосы, и мягкий, чарующий запах кожи, который опьянял не хуже алкоголя. Я вспомнил, как мы стояли, обнявшись, казалось целую вечность, и от нежности кипела кровь. В те минуты, мне была нужна только она, и я, не стесняясь, шептал ей об этом, а она лишь таинственно улыбалась, и все крепче прижимала меня к себе.
Воспоминания, яркие и правдоподобные, лишь заново распалили в моей душе огонь, и с кровати я поднялся одержимый единственной идеей — отыскать ее во что бы то ни стало.
Жертвы моего дня рождения "покоились" в невероятных позах в гостиной, и дико храпели. Кое-кто на тот момент уже очухался, но на вопросы отвечал из-за дверей туалета, причем, весьма неохотно, а иногда даже грубо, на что, впрочем, я нисколько не обижался, понимая причины скверного настроения. Ехидно улыбаясь, я продолжал свой утренний обход.
Но мой опрос не дал мне никакого результата. Никто не помнил ту девушку, не знал, не видел, будто была она каким-то призраком или… плодом моего воспаленного под утро воображения. И я в этом почти что убедился, но охранник, по имени Влад, сказал мне, что видел ее, и посоветовал поговорить с отцом.
Нахмурившись, я вспомнил, что именно отец, привез домой несколько мне незнакомых девушек, и, подмигнув, мол, развлекайтесь ребята, скрылся на верхних этажах нашего дома. Вероятнее всего, она приехала именно с ним, но, в то же время это значило что она… Проклятье, какое это имеет значение?!
Я мысленно выругался, и зашагал вверх по лестнице, направляясь наверх.
Когда я проходил мимо второго этажа, то увидел несколько роботов-уборщиков, убиравших с пола нечто очень напоминавшее вчерашнюю закуску. Я скривился, и отвернулся в сторону, дабы лишний раз не провоцировать собственный желудок. Уж очень не хотелось добавлять роботам лишних хлопот.
Кабинет отца находился на третьем этаже, и спутать его с какой-либо другой комнатой было практически невозможно. На входе была старомодная, массивная дверь из дерева с дурацким названием дуб, которая выделялась на фоне металлических стен как, как черное пятно посреди кристально белой футболки. К тому же, открывать ее приходилось самостоятельно, что зачастую, приводило к веселым недоразумениям. Впрочем, отца это нисколько не огорчало, наоборот — он получал явное удовольствие, наблюдая за неловкими попытками проникнуть в кабинет, либо, наоборот — из него выбраться.
Я вошел внутрь.
— Как самочувствие? — улыбнулся отец, замерший у одной из книжных полок.
Эта его очередная странность удивляла меня не меньше чем старомодная дверь на входе. Это выглядело, по меньшей мере, глупо — для чего занимать пространство кучей толстых книг, когда вся информация из сотен из них, могла вместиться в одном единственном планшете? Впрочем, иногда мне казалось, что старик попросту застрял в своем времени и слишком тяжело переносил любые новшества науки и человеческого развития. Даже роботов-уборщиков, его заставляли купить чуть ли не силой…
— Сносно, — выдавил я, ничуть не смущаясь, тому, что соврал.
— Неплохо вы вчера погуляли, весь дом стоял на ушах. Думаю, теперь почти все твои гости будут вспоминать об этом вечере по фотографиям.
— Уж это точно, — не сумел не улыбнуться я в ответ.
— Ты ко мне зашел по какому-то вопросу? Так спрашивай, не томи.
— Отец, я… хотел бы узнать о той девушке, что вчера приехала с тобой.
Реакция родителя на это меня очень удивила, ровно, как и слова, которые он произнес, спустя миг после странного замешательства.
— Забудь о ней, — сказал он, немного резче, чем следовало. — Повеселились, и хватит. Больше ты ее все равно не увидишь.
Я замер от удивления, и не в силах произнести что-нибудь внятное.
— Но… но, я…
— Не накручивай себя, сынок, — перебил меня отец. — Я все вижу. Не дурак.
— Я влюбился в нее…
— Знаю, — он покачал головой и с раздражением отвернулся. — Но тебе ведь известно кто она? Проститутка. Я привел ее с подружками для тебя и твоих друзей. Тебя это не смущает?
— Нет. Я ее люблю, — упрямо выговорил я. — Я хочу с ней быть. И точка.
