Капитан в грязном, промасленном бушлате курил сигарету за сигаретой, ежился от холода и втягивал руки в рукава, наблюдая за нашими занятиями. Кажется, он был зампотехом батальона мотострелковой бригады, на территории которого временно квартировался наш сводный отряд спецназа ГРУ. Никакого отношения к боевой подготовке капитан не имел в принципе. Его дело – бронетранспортеры и боевые машины пехоты, ремонт и настройка техники, снабжение запчастями и топливом, но уж никак не оценка умения солдат спецназа ГРУ проходить полосу препятствий. Более того, даже подготовка солдат его батальона совсем не должна была волновать капитана. А тут за нашими занятиями наблюдает… Внимательно. С прищуром. Это раздражало. Тем более что на территории была создана не привычная для нас спецназовская полоса препятствий, а обычная общевойсковая. Здесь и дистанция не наша, четырехсотметровая, а всего-то около сорока метров, от силы пятьдесят, и препятствий соответственно меньше, да и сами препятствия совсем не те, к которым мы привыкли. Забор, кирпичная стена, бум-бревно, окоп, яма, полоса для передвижения ползком – и все.
Особенно меня раздражала как раз эта полоса. Ладно, хоть проволоку колючую сверху протянули. В других частях в срединной России сейчас просто гладкую проволоку натягивают. Заденешь ее, и ничего, никто не поцарапается. Это, конечно, несерьезно. А высота натянутой проволоки в сорок сантиметров меня как командира взвода спецназа ГРУ не устраивала категорически. На такой полосе ползать толком не научишься. Наша стандартная полоса на десять сантиметров ниже, и промежутки между проволокой не полуметровые, как здесь, а сантиметров в двадцать. Следовательно, колючек на проволоке намного больше, и оттопыривать зад при передвижении отучишься быстро. А это уже какая-то гарантия, что в боевых условиях не получишь пулю в «кормовую» часть. Те, кто под простой проволокой ползает, наверняка «поймают» ее в боевой обстановке. А мои солдаты – нет.
Но нам в этой командировке приходилось довольствоваться тем, что оказалось под рукой. У мотострелковой бригады база совсем другая, нежели в бригаде спецназа ГРУ; здесь классов больше, но нет условий для полноценной боевой подготовки. Тем не менее, мы и здесь тренировались как могли. Раздражало только то, что на полосе препятствий не было участка для стрельбы. И все боевые стрельбы в мотострелковом батальоне проводились на загородном стрельбище. Так к реальному бою не подготовишься. На отдельном стрельбище можно только из статичного положения стрелять. Как в тире, только на свежем воздухе. У нас же в бригаде стрельбище совмещено с полосой препятствий. Солдат обязан уметь одновременно и передвигаться, и стрелять. Причем мишени выставлялись и автоматные, и пулеметные, и гранатометные, и огнеметные. И не отдельный гранатометчик или огнеметчик обязан освоить стрельбу в динамике, а каждый солдат, потому что в спецназе ГРУ любой боец является самостоятельной единицей и обязан уметь вести бой любыми средствами в любой обстановке, даже в одиночку. И уж конечно, не должен обращать внимания на то, что земля начала промерзать. К этому нужно привыкать. Кто шевелится, двигается, тот и не мерзнет.
Капитан с хрипом прокашлялся, затоптал очередную сигарету и снова поежился перед тем, как достать следующую. Он мерз не оттого, что было жутко холодно. Погода на Северном Кавказе даже в предзимние месяцы не слишком морозная, а временами даже сырая. Он мерз, наблюдая, как мои солдаты пластаются по холодной, на его взгляд, земле. Странный капитан. Я его давно заметил. И не только рядом со своим взводом. В нашем сводном отряде шесть взводов. И зампотех батальона ходил смотреть наши занятия регулярно. То с одним взводом, то с другим. Словно бы учился. Да он, наверное, так и думает, будто опыт перенимает. Однако в его возрасте и при его звании пора бы уже знать, что обучиться чему-то можно только на практике, а отнюдь не при наблюдении. Наблюдая за некурящими, курить не бросишь. При наблюдении можно только теорию освоить, да и то если кто-то будет объяснять ему тонкости, и не мимоходом, а с толком, с подробностями. Лекцию, то есть, прочтет, а потом зачет примет. Лучше бы уж сам поползал и побегал, тогда и согрелся бы. Я-то, давая задание взводу, дважды полосу вместе со всеми (вернее, впереди всех) прошел, чтобы темп задать, хотя, конечно, солдатам тягаться с офицером трудно.
– Все! Конец занятий! – скомандовал я. – Построились, и колонной бегом вокруг полосы препятствий три круга. Темп высокий. По завершении тем же темпом в казарму. И не расслабляться. Зал пока занят. Заниматься будем или в самой казарме, или даже перед казармой. На воздухе лучше. По расписанию у нас «рукопашка»… Готовьтесь.
Капитан вздохнул, расстраиваясь каким-то своим мыслям, и снова закашлялся. Взвод же загудел довольным роем пчел. «Рукопашку» солдаты почему-то любят и готовы круглые сутки бить друг другу морды. Впрочем, я их этим не балую. «Рукопашка» в боевых условиях редко приходится к месту. Есть множество других дисциплин, которые следует освоить в большей степени.
