«Моя дорогая Бетти, пользуясь случаем, спешу сообщить тебе, что со мной все в порядке»
В этом месте письма, рука моя непроизвольно дрогнула. Писать заведомую ложь оказалось сложно.
«Лорд Кимли был настолько любезен, что распорядился выделить мне отдельную комнату и снабдил всем необходимым»
Снова ложь. Себастиан ни на миг не отпускал меня от себя. Пятые сутки я делила с ним маленькую комнатушку, в которой, кроме кровати, стола и пары стульев ничего больше не было.
«Завтра лорд Гарви отправляется в Клэриндж, и я упросила его передать тебе это письмо. Ты так волновалась о моем здоровье, дорогая Бетти, что я не могу не успокоить тебя — кашель уже прошел, и последствия лихорадки меня больше не беспокоят»
Очередная ложь. Я не сплю ночами, задыхаясь от выматывающих приступов, а ненавистный надзиратель равнодушно смотрит на мои мучения и перекатывает в руках тонкую цепь, тянущуюся от моего запястья к его руке.
«Погода в Сториндже хорошая, мы с лордом Кимли часто гуляем по окрестностям Стоун-парка, а вечерами сидим у камина и вспоминаем Кен»
Угу. Гуляем. Скорее, он выгуливает меня, как собаку. Дергая цепь, и не позволяя отойти ни на шаг.
«До отъезда остается чуть меньше суток. Совсем скоро, за нами прибудет экипаж, и я покину свою любимую родину. Не переживай обо мне, милая Бетти. Я верю, что Провидение не оставит меня и даст возможность принести пользу новой родине»
Да, надеюсь… Надеюсь, что моя смерть будет не очень мучительной, и ледяные пески Сартаны с радостью примут мое тело.
«Остаюсь любящая тебя
Анна Мария Кервуд, графиня Блэквуд.
Графство Сториндж, Брэнси, Стоун-парк"
Запечатав дрожащими руками конверт, я подняла глаза на сидящего напротив мужчину. Высокий, крупный, темноволосый. Опасный. Он пристально смотрел на меня, ивзгляд его был полон нескрываемого презрения.
— Я закончила, — протянула ему письмо.
— И что? Я должен прыгать от радости? — насмешливо поинтересовался надзиратель.
— Вы обещали, что лорд Гарви доставит его в Кен.
Голос мой предательски дрогнул. Я так надеялась успокоить Бетти, дать ей надежду, заставить забыть мое позорное пленение. Если Себастиан передумает… Нет. Он не может. Он обещал. "Он много чего обещал, — напомнил внутренний голос, — да, только, где все его обещания?"
Кимли поднялся со стула и навис надо мной грузной глыбой.
— Читайте, — развернув письмо, вручил его мне.
— Что?
— Читайте вслух, я хочу знать, что вы написали своей подруге.
Слово "подруга" он буквально выплюнул и скривился от омерзения. Да, Бетти помогала мне скрываться от моего нареченного, но разве заслужила она подобное презрение и ненависть? Если бы неЭлизабет… Впрочем, что теперь говорить об этом? Все случилось так, как случилось.
— Дорогая Бетти, — тихо начала я…
Себастиан выслушал все, до последнего слова. Лишь после того, как я замолчала, он взял меня двумя пальцами за подбородок и заставил поднять к нему лицо.
— Это письмо — последнее, что вы пишите на арсейском. Запомните, отныне, вы должны писать и говорить только на сартском. И думать тоже. Если ещё хоть раз я услышу от вас арсейские слова — вы пожалеете об этом. Сильно пожалеете.
— Но…
— Молчи, — резко прикрикнул Кимли. — Ты слишком много болтаешь. Лорд Торн не любит болтливых женщин.
Я сжала кулаки и сдержала рвущееся наружу возмущение. Нельзя. Не стоит показывать характер. Хотя, какая разница, где меня убьют? Здесь ли, или на чужбине? Строптивые жены никому не нужны, это я уже успела усвоить. Себастиан хорошо постарался. Потрогав разбитую губу, я опустила голову и покорно промолчала.
Ночь прошла скверно. Ныли поломанные ребра, голова раскалывалась от боли, а кашель периодически грозил вывернуть меня наизнанку. Кое-как устроившись на брошенной у кровати тряпке, я безмолвно молилась, чтобы Кимли не вспомнил о своих обычных развлечениях. Увы. Мои молитвы не были услышаны.
— Вставай, дрянь, — дернув цепь, глухо приказал он, приподнявшись на постели. Холодный металл наручника больно врезался в мое запястье.
— Хватит прохлаждаться. Займись лучше делом.
Он подтянул меня к себе и приказал:
— Читай.
Я безмолвно подчинилась. Сопротивление давно осталось в прошлом. Это поначалу я пыталась бороться. Месяц, второй… Но, со временем, израненная спина, изуродованные ноги и сломанные ребра заставили меня пересмотреть свои взгляды на жизнь и смириться.
Взяв протянутую книгу, открыла заложенную страницу.
— Ну? — угрожающе прошипел Кимли. — Долго будешь копаться? Начинай.
— История правлениякороля Сигизмунда восходит к началу третьего века, — устало прочитала расплывающиеся перед глазами строки. — Сей достойнейший монарх был одним из родоначальников Золотой Эры и стяжал великую славу, как выдающийся миротворец.
Я вглядывалась в витиеватый текст сартской вязи, пытаясь удержать глаза открытыми, и читала ненавистный трактат, а Себастиан, закинув ногина спинку кровати, громко храпел.
Правда, я уже давно не обольщалась. Стоит мне замолчать хоть на минуту, мой надзиратель моментально проснется, и мне снова не поздоровится, а потому, я продолжала читать почти до самого утра. Превозмогая боль и усталость, невзирая на слезящиеся глаза и слипающиеся веки.
