Лодка

Лодка

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 6 страниц. Год издания книги - 1971.

Алистер Маклеод родился в Канаде и вырос в маленьком рыбачьем селении Данвеган, на севере провинции Новая Шотландия. Здесь, на берегах Атлантики, начиная с XVII века селились исконные рыбаки, потомки кельтов — ирландцы и шотландцы, бежавшие в Новый Свет от тирании англичан.

Маклеод прекрасно знает жизнь канадских рыбаков — ведь он сам, подобно герою его рассказа, в юности промышлял рыбу.

В 17 лет уехав с побережья, Маклеод работал шофером, лесорубом, шахтером и с перерывами учился в университете провинции Нью-Брансуик (Канада).

Сейчас он работает ассистентом профессора английского языка в городе Форт-Уэйн и печатает рассказы в канадских и американских журналах.

Читать онлайн Лодка



Когда под утро меня будит страх, я открываю глаза в четыре часа с тревожным ощущением, что снова проспал: отец уже оделся, он ждет меня внизу, за окошком мне видятся неясные фигуры, — я вскакиваю, ищу шерстяные носки, лихорадочно вспоминаю какие-то важные слова, затерявшиеся, стершиеся в полусонном мозгу, — под ногами у собравшихся возле дома людей хрустит подернутая ледком земля, они нетерпеливо притопывают сапогами, дышат в ладони, согревая руки, сейчас о стекло ударится камушек, еще один… надо крикнуть, что я уже встал, крикнуть… кому? За окном темно, на город навалилась ночная тишина, но отец — отец меня ждет, ведь лодка… голова постепенно проясняется… Лодка?

Лодки, беспокойно пляшущие у пирса, далеко… очень далеко…

Я просыпаюсь окончательно. Теперь только окурки в переполненной пепельнице тревожат приутихшую мертвую память. Серые трупы в холодном пепле. Я закуриваю сигарету, но торопливые вспышки еще резче высвечивают этот застывший склеп. Мне страшно оставаться наедине со смертью, я встаю с кровати, зажигаю свет, полностью откручиваю в ванне оба крана и под бойкий плеск разлохмаченной струи равнодушно и с неохотой, но шумно умываюсь. Потом одеваюсь, спускаюсь по лестнице и иду в ближайшее ночное кафе.

До кафе около мили, и зимой, когда морозит, я часто вхожу в зал со слезящимися глазами. Официантка, увидев меня, зябко поеживается и участливо спрашивает: «Здорово пробирает? Смотрите-ка, у вас вон даже слезы на глазах».

— Да, — говорю я. — Прихватывает. Крепко.

Обычно нас собирается трое или четверо, дежурных завсегдатаев ночных кафе, мы обмениваемся пустыми и привычными фразами, прячась от своих страхов, волнений и тревог, а на рассвете равнодушно расходимся — кто куда.

Я допиваю остывший прогорклый кофе, и тут наступает утро с его обыденной суетой. Я спешу домой — у меня масса забот: неизвестно, пришлют ли из прачечной рубашки, заведется ли машина — я почти бегу — надо еще побриться и привести себя в порядок, черт, куда же задевались ключи? — словом, я задерганный университетский преподаватель, и мой день уже двинулся по накатанным рельсам, а отец, и неясные фигуры за окном, и лодки у пирса окончательно исчезают, растаяв в сероватом сумраке будней моей десятилетней преподавательской службы. Бледнеют и гаснут предрассветные страхи — разрозненные кадры немого кино, тени смешных и бесшумных зверюшек, повторяющих движения маминых пальцев, когда она шьет у настольной лампы, — забытые картины далекого детства.

Едва научившись запоминать слова, я узнал, что в нашей семье есть лодка: мама, сестры, отец и лодка.

Отец. Я вижу огромные сапоги, потом я чувствую, как меня поднимают, — колкая щека, вкус соли на губах, и запах соли, запах отца, этим запахом пропитаны его белые волосы, одежда, сапоги с ярко-красными подошвами — и лодка.

В лодке запах соли устоялся навеки, он сразу окутал меня духом постоянства, поэтому сначала я ничего не заметил, и вдруг оказалось, что мы уже плывем. Отец сделал по гавани традиционный круг, подошел к причалу, укрепил фалинь, сбросил в воду кормовой якорь, поднял меня высоко над головой, поставил на мол, потом вылез сам, посадил себе на плечи и зашагал к дому.

Мама и сестры ждали нас в кухне. Когда мы вошли, они ужасно засуетились, стали спрашивать: «Ну как тебе понравилась лодка? Ты не боялся в лодке? Ты не плакал в лодке?» Они всё повторяли — «лодка, лодка», — и я понял: в нашей семье самое главное — лодка.

Мама. По утрам мы оставались вдвоем, она стряпала, «чтобы отец мог поесть в лодке», чинила одежду, «порванную в лодке», и поглядывала в окно: «не показалась ли лодка». Отец обычно возвращался чуть за полдень, и мама его спрашивала: «Ну как там, в лодке?» — первый, запомнившийся мне с детства вопрос: «Ну как там, в лодке?»

— Ну как там в лодке?

Лодка была приписана к порту Хоксбери. Такие суденышки, футов тридцать в длину и около десяти в ширину, называют островчанками, их используют для ближнего прибрежного лова, рыбаки промышляют на них омара — весной, макрель — летом, а осенью — треску; в октябре мы брали еще мер лузу и пикшу. Лодку тянул мощный мотор от грузовика с переделанной коробкой и муфтой сцепления — на реверсе мы шли как на прямой передаче.

«Дженни Линн» — вот как звалась наша лодка, потому что так звали до замужества маму, — традиция называть лодки в честь хозяйки дома держалась в нашей округе с незапамятных времен, и имя лодки, выведенное по трафарету, красовалось на носу с обоих бортов, а к корме была привинчена медная дощечка с выгравированными буквами — «Дженни Линн». Весной лодку красили в светло-зеленый цвет и заново по трафарету наводили имя.

Я рассказываю об этом, забегая вперед: в день моей первой прогулки по гавани я не знал, конечно, ни размеров лодок, ни древних традиций, ни конструкций моторов, — в тот день я не знал даже имени мамы.

Мир раскрывался передо мной постепенно, и сначала он умещался в нашем маленьком домике, стоявшем у берега рыбачьей бухты среди полусотни таких же домишек, храбро притулившихся у самой воды или, как наш, отступивших к холмам. Главной комнатой у нас была кухня, она обогревалась старинной печкой, приспособленной для топки дровами и углем. Возле печки примостилось ведерко для угля и горка наколотой лучины на растопку. В середине стоял тяжелый раздвижной стол и пять самодельных деревянных стульев, иссеченных старыми, потемневшими зарубками, у восточной стены — продавленная кушетка, над кушеткой — полочка со спичечными коробками, пачками табака, рыболовными крючками, мотками бечевки и старыми квитанциями. К северной стене была прибита доска со множеством разнообразных железных крюков, и на каждом — груда всевозможной одежды, а под вешалкой громоздилась куча сапог. На той же стене висели барометр и карта, а на полочке стоял маленький радиоприемник. Из окна, прорубленного в южной стене, открывался просторный вид на залив. Кухня была рубежом между отцовской спальней, в которой царил невообразимый хаос, и остальными, безукоризненно чистыми комнатами.


С этой книгой читают
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


Истерия СССР

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Джордж и коробки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Основы биржевой торговли

Классика. Рассматривается торговля на рынках от самых азов и до уровня опытного трейдера. Подробно рассказывается о построении индикаторов, особое внимание уделено трактовке рынка как психологического взаимодействия многих трейдеров. Вводятся индикаторы Бычьей-Медвежьей силы, рассматриваетя система Трёх экранов.


Intelheart 1

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.