Школа капитализма?1 мая – Праздник весны и труда. А солидарности не хватает
Общество / Первая полоса
Фото: ИТАР-ТАСС
Теги: профсоюзы
Уже после того как не стало СССР, выяснилось, что вместе со страной мы лишились множества привилегий простого советского человека. Расставаясь с «тоталитарным прошлым», общество клеймило номенклатуру, возмущалось показухой, бунтовало против идеологии. Никогда ещё народ не был столь критичен к государству, самому себе, своему образу жизни. Раздражало всё – общее и частное, невыразимое словами и легко формулируемое. Покрутишь головой, окинешь с брезгливостью неверно устроенное бытие, ткнёшь пальцем куда попало и обязательно попадёшь на изъян, недочёт, червоточину. Вот, например, профсоюзы. Что это вообще такое? Странный лозунг «Профсюзы – школа коммунизма». Занимают хорошие здания в центре города, плодят чиновников, заняты показухой. Профсоюзы – это же коллективная Шурочка из «Служебного романа», которая отлынивает от работы и клянчит взносы. Однако в новой жизни, полной свобод и социал-дарвинизма, выяснилось, как тяжело нам живётся без этих самых профсоюзов. А если говорить высокопарно: как не хватает нам солидарности трудящихся, обычной человеческой солидарности. Оказалось, что громоздкая на первый взгляд профсоюзная система СССР являлась институтом солидарности. Было куда пожаловаться, где получить конкретную материальную помощь, бесплатные путёвки в санаторий и пионерлагерь, защиту от самодура-начальника. Променяли мы это всё на догматы прав человека, получили взамен разветвлённую сеть правозащитных организаций, но разве они защищают наши права? Чтобы выжить при капитализме, простому человеку нужны профсоюзы. Но где они?
Продолжение темы на стр. 3, 4, 5, 8, 14
Справедливости ради
Книжный ряд / Первая полоса
Теги: Валерий Казаков , Чёрный кот
Валерий Казаков. Чёрный кот . Минск: Харвест, 2016. 256 с., 2000 экз.
Перед нами – исторический роман известного российского писателя Валерия Казакова, посвящённый драматическим событиям в послевоенной Белоруссии. В центре повествования – тайна подпольной боевой организации «Чёрный кот» и поиск покинутого в Белоруссии архива немецких спецслужб.
Своим энтузиазмом молодой лейтенант – главный герой – заражает окружающих и, кажется, сам притягивает удачу, столь необходимую в этих лабиринтах истории… Тесно переплетаются в романе настоящее и прошлое. Пожелтевшие листки картотеки, похороненные в чемоданах, извлекаются из небытия не праздного любопытства ради. Это попытки запоздало расставить точки над i и восстановить справедливость, отделив настоящих героев от тайных предателей… А у справедливости срока годности нет. Кроме того, не зная своего прошлого, его светлых и тёмных сторон, как можно понять свои корни, научиться жить в гармонии с окружающей действительностью?
В канву исторического сюжета автор умело вплетает и детективную интригу, и не по-современному трогательную историю любви, которые, перемежаясь с обстоятельными монологами о политике, оживляют текст яркостью человеческих эмоций.
Краски праздников
Колумнисты ЛГ / Очевидец
Макаров Анатолий
Теги: 1 Мая , общество , политика
Хорошо помню, как отмечались советские праздники. Первомай или Великий Октябрь. Особо помню пятидесятилетие Октября: много пафоса, пахмутовских песен, кинофильмов мифологического толка. Чего нельзя было представить, так это дискуссий на тему о правомерности и тем более неизбежности избранного Россией пути.
Всё ближе уже столетний юбилей революции. О том, насколько неотвратим был «красный проект», спорят энергично, накал нарастает. Лично меня удивляет, что за крайностями зачастую не просматривается исторического мышления, не только что фундаментального, но хотя бы в школьном объёме.
Поражает обилие монархистов. Причём не условно романтических, вдохновлённых романсом о «поручике Голицыне», но как бы даже и образованных. «Государь-император – святыня! Не троньте его!»
Император Николай Второй причислен церковью к лику святых как великомученик, принявший вместе с семьёй злодейскую, бессудную казнь. Но значит ли это, что монархия при нём к началу ХХ века способствовала процветанию нашего технически отсталого тогда Отечества и просвещению русского народа?
Этот самый народ укоряют ещё и в забвении воинского долга, в нежелании сражаться за крест на Софии и неведомые Босфор и Дарданеллы. Интеллектуалы наших дней, не так давно призывавшие «косить» от армии, клеймят за отсутствие победного духа русских мужиков, три года гнивших под германскими бомбами в окопной грязи и дерьме, – «Упустили победу!» Им бы вспомнить слова гайдаровского солдата-отпускника, который на вопрос гимназиста: «Каков дух у наших войск?» – отвечал: «Известно, какой в окопах дух, хуже, чем в нужнике…»
Печалясь по поводу ослабшего исторического мышления, я тем не менее сознаю, что после крутого исторического катаклизма в головах и сердцах людей наступает нечто вроде протрезвления: не всё в прошлой жизни было так уж плохо...
К концу 30-х годов даже пламенных комсомольцев потянуло к романсу и «цыганщине», Мейерхольд поставил «Даму с камелиями». Да и сама большевистская власть заменила все наробразовские эксперименты надёжной гимназической программой.
