Лист

Лист

Авторы:

Жанр: Поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 6 страниц. Год издания книги - 1972.

Виктор Соснора. Народный поэт России.

Что в нем народного? Н и ч е г о.

Кроме судьбы. И души. А ведь это очень и очень много…

Его нельзя читать — его надо дегустировать. На вкус. На цвет. На звук. Слышите? Нет?

Если что-то отзовется — это ОН.

Читать онлайн Лист



"Над Ладогой вечерний звон"…

Над Ладогой вечерний звон.
Перемещенье водных глыб.
Бездонное свеченье волн.
Космические блики рыб.
У туч прозрачный облик скал.
Под ними красная кайма.
Вне звона различимо, как
поет комар,
поет комар!
Мои уключины — аккорд
железа и весла-меча.
Плыву и слушаю: какой
вечерний звон,
вечерний час!
Озерной влаги виражи,
и музыкальная капель.
Чего жалеть?
Я жил, как жил.
Я плыл, как плыл.
Я пел, как пел.
И не приобретал синиц,
небесных журавлей не знал.
Афористичность этих птиц
смешна.
А слава не нужна.
Не нужен юг чужих держав,
когда на ветках — в форме цифр,
как слезы светлые, дрожат
слегка пернатые птенцы.
Когда над Ладогой лучи
многообразны, как Сибирь…
Когда над родиной звучит
вечерний звон моей судьбы.

"Уже не слышит ухо эха"…

Уже не слышит ухо эха
потусторонних песен птиц.
И вороны и воробьи
и улетели и уснули.
Уже большие звезды неба
иллюминировали ели.
Как новогодние игрушки
они висели на ветвях.
А маленькие звезды леса,
а светлячки за светлячками
мигали, как огни огромных
и вымышленных государств,
где
в темноте, как циферблаты,
фосфоресцировали очи
обыкновенной птицы филин,
где
гусеницы, как легенды,
распространялись по деревьям,
где
на фундаментах стояли
капитолийские деревья,
как статуи из серебра,
где
бабочки на белых крыльях
играли, как на белых арфах,
где
в молодых созвездьях ягод
ежеминутно развивались
молекулы живых существ,
где
белокаменные храмы
грибов
      стояли с куполами
из драгоценного металла,
где
так мультипликационно
шли на вечернюю молитву
малюсенькие муравьи,
где
над молитвой муравьиной
смеялся спичечный кузнечик,
но голос у него был мал,
увы,
совсем не музыкален.

"Тише, тише"…

Тише, тише,
мысли-мыши,
кот на крыше —
кыш! кыш!
Кот-мяука
ловит муху —
цокотуху,
мой малыш!
Тише, тише,
мысли-мыши…
Кто на крыше?
Кыш! кыш!
Это бесы
плачут в бедных
колыбелях,
мой малыш!
Тише, тише,
мысли-мыши,
боги слышат,
мой малыш!
Боги эти
тоже дети,
а на свете
лишь тишь..

"Ты уходишь".

Ты уходишь,
как уходят в небо звезды,
заблудившиеся
дети рассвета,
ты уходишь,
как уходят в небо
на кораблики похожие птицы.
Что вам в небе?
Наша мгла сильнее снега.
Наше солнце
навсегда слабее сердца.
А кораблик
журавля на самом деле —
небольшое
птичье перышко, не больше.
Ты уходишь.
Отпускаю, потому что
опустели
сентябри моими журавлями.
До свиданья.
До бессонных сновидении,
до рассвета,
заблудившегося в мире.

"Когда на больших бастилиях"…

Когда на больших бастилиях
подводного государства
мигают, как колебанья,
вечерние колокола,
когда потемнеет воздух,
тогда расставляет море
беспалые перепонки
тишины.
И всякая тварь — творенье
небес, океана, суши —
тогда, затаив дыханье,
опускает птенцов в гнездо.
Темнеет корабль корсара,—
он гасит огни живые,
и парус, как беглый ангел,
на перышках убегает.
Что птица? — небесное тельце.
Что рыба? — чертеж лекалом.
Что звери пустынь? — пушинки.
Корабль со своим бушпритом —
комарик с невредным жалом,
Луна — это капля в море,
ни больше ни меньше — капля
тишины.
Когда замигает бронзой
вечерний колокол моря
и восемь веселых лун
расставят свои зеркала —
обманывайся, товарищ! —
тогда накануне страха
опущенными парусами
развлекается тишина.

Осень в Михайловском

1

Где готические ели,
цепи храбрые хвои,
путешествуют по елям
дятлы в мантиях Востока.
Там живут живые шишки
в деревянных париках,
размышляет о дожде
белый гриб — Сократ.
Саблезубые собаки
бегают и лают.
Поднимаются у зайцев
царские усы.
По холмам — холодным храмам,
как монахини, вороны
механические ходят
и вздыхают…
И когда замерзла клюква,
и тогда взлетели листья.
О Летучие Голландцы,
распугали птиц!
Разворачивают парус
журавли — матросы неба,
улетают, улетают
на воздушных кораблях.

2

Улетели птицы и листья.
Небеса — водяные знаки.
По стеклянной теплице ходит
цапля в белом, как дева в белом.
Однозвучен огонь.
                           Мигают
многоглазые канделябры.
Ты один. В деревянном доме
деревянная тишина.
Улетели пчелы и утки.
В небесах — невидимки-бесы.
А вчера уползли улитки
в сердцевину земного шара.
Ты один в деревянном мире.
Черной молнией по бумаге
пробегает перо воронье,
и чернеют черновики.
Пчелы в ульях, улитки в недрах.
И у птиц опадают крылья.
Перелетные птицы, где вы?
Опустели улицы неба.
За стеклянной решеткой ходит
цапля в белых, как бал, одеждах,
чертит клювом на мглистых стеклах
водяные знаки свои.

"И древний диск луны потух"…

И древний диск луны потух.
И дискантом поет петух.
Петух — восточный барабан,
иерихонская труба.
Я знаю: медленен и нем,
рассвет маячит в тишине,
большие контуры поэм,
я знаю, —
в нем, а не во мне.
Я лишь фонарик на корме,
я — моментальный инструмент.
Но раз рассвет — не на беду
ноет космический петух.
Петух с навозом заодно
клюет жемчужное зерно.
В огромном мире, как в порту,
корабль зари — поет петух!

"Когда от грохота над морем"…

Когда от грохота над морем
бледнеют пальцы и лицо,
греби, товарищ,—
                в мире молний
необходимо быть гребцом!
Из очарованных песчинок
надежный не забрезжит мыс.
Знай: над разнузданной пучиной
надежды нет — и не молись.
Не убедить молитвой море,
не выйти из воды сухим.
Греби, товарищ,
                в мире молний
бесстрашный труженик стихий!

"В твоих очах, в твоих снегах"…

В твоих очах, в твоих снегах
я, путник бедный, замерзаю.
Нет, не напутал я, — солгал.
В твоих снегах я твой Сусанин.

С этой книгой читают
Божий дар или яичница
Жанр: Кулинария

Казалось бы, яичница - она и в Африке яичница. А вот и нет! Яичница может быть и изысканной, и экзотической, и целебной. Наверняка найдется много блюд из яиц, которые вы еще не пробовали. А приготовить их крайне просто. Кроме того, яйца полезны и питательны, как никакой другой продукт.Эта кулинарная книга для занятых и любопытных. Все приведенные здесь рецепты опробованы лично автором - настоящим знатоком Александром Бялко.


Пилатес для идеальной осанки
Жанр: Здоровье

Отдавая предпочтение упражнениям для пресса, ягодиц или ножек, мы зачастую забываем про свой «внутренний стержень» - опору нашего тела. А теперь представьте свою красивую фигуру с упругой попкой, стройными ножками и плоским прессом, но с сутулой спиной, сведенными плечами и искривленным позвоночником. Ваше тело не будет совершенным и сексуальным, а походка - летящей и от бедра, если вы сутулитесь и имеете слабые мышцы спины.Проведем аналогию между телом и постройкой дома: если вы неправильно заложили фундамент, ваш дом может рухнуть в любой момент.


Каменная гвоздика

В книгу включены романы известной американской писательницы Наоми А. Хинц.«Каменная гвоздика» повествует о жизни молодой, любящей женщины. В ее судьбе наступило время перемен. А началось все со странной находки в заброшенном лесу…


Всемирный следопыт, 1926 № 05

СОДЕРЖАНИЕ:Ни жизнь, ни смерть. Научно-фантастический рассказ А. Беляева. — Марокканские страусы. Заметка. — Спасательная шлюпка без весел. Заметка. — Вокруг света в парусной лодке. Из записок капитана Джозуа Слокум. — Дикий путь. Рассказ В. Далматова. — Знатный иностранец. Заметка. — Воздушный «дом отдыха» для аэропланов. Заметка. — За белыми шкурками. Рассказ Джорджа Хардинга. — Современные Диогены. Заметка. — Трагедия в шлюпках. Рассказ де-Вэр-Стекпул. — Вместо птичек певчих. Заметка. — Лики Японии. Очерк — По курочкам и турачам.


Другие книги автора
Летучий голландец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Николай

Царствование императора Николая Павловича современники оценивали по-разному. Для одних это была блестящая эпоха русских побед на поле брани (Кавказ, усмирение Польши и Венгрии), идиллии «дворянских гнёзд». Для других — время «позорного рабства», «жестокой тирании», закономерно завершившееся поражением в Крымской войне. Так или иначе, это был сложный период русской истории, звучащий в нас не только эхом «кандального звона», но и отголосками «золотого века» нашей литературы. Оттуда же остались нам в наследство нестихающие споры западников и славянофилов… Там, в недрах этой «оцепеневшей» николаевской России, зазвучали гудки первых паровозов, там выходила на путь осуществления идея «крестьянского освобождения».


Властители и судьбы

«Властители и судьбы» — первая книга прозы ленинградское поэта Виктора Сосноры. Жанр произведений, включенных в книгу, можно определить как вариации на исторические темы. Первые три повести написаны на материале истории России XVIII века. «Где, Медея, твой дом?» — вариация на темы древнегреческого мифа об аргонавтах.


Две маски

Тринадцать месяцев подписывались указы именем императора Иоанна Антоновича… В борьбе за престолонаследие в России печальная участь постигла представителей Брауншвейгской фамилии. XVIII век — время дворцовых переворотов, могущественного фаворитизма, коварных интриг. Обладание царским скипетром сулило не только высшие блага, но и роковым образом могло оборвать человеческую жизнь. О событиях, приведших двухмесячного младенца на российский престол, о его трагической судьбе рассказывается в произведении.