Космонавт Иванов, очнувшись от тридцатилетнего сна, едва открыл глаза. Судя по циферблату на механических часах уже давно лето. Утро, 15 августа 2014 года. Но солнце не взошло. Над иссинечерным горизонтом, среди точек ярких звезд монеткой светит планета Венера. Память возвращается хаотично, частями. Когда он стартовал в космос, на улице была глубокая осень. Это он помнит точно. А страна называлась Советский Союз.
Рядом, в пещере на обратной стороне Луны, блестит полная бутылка водки.
«Столичная» — прочитал Петр на этикетке. Остатки сухпайка. Враги писали в газетах, что этот энергетический, биологически чистый продукт убил 45 миллионов. Капиталисты. Бутылка стоила 4 рубля 12 копеек. А ихний виски, самогон, самый дешевый 14 долларов.
Тяжелая перчатка на правой руке иссечена осколками. Всплыл образ — классная руководительница с выщипанными бровями и мохнатыми лодыжками диктует тему сочинения — «Как я провел лето». В восьмом классе нельзя было написать просто — пил.
Космонавт попытался пошевелиться. Прямо в глаза, рыскнув, уставился безжизненными камерами механический краб. Американский флажок, логотип NASA и тянущаяся к запыленному комбинезону механическая членистоногая лапа. Петр пробовал пошевелится. Руки не слушаются, онемевшие ноги не двинуть даже на сантиметр. По спине, вдоль позвоночника, побежал, холодным ручейком, то ли пот, то ли конденсат. Паучья лапа дотянулась до шланга, раскрыла тонкие двойные щупальца и беззвучно перекусила оболочку. Петр пытаясь вздохнуть, но зашелся в астматическом кашле и умер. Так он провел последнее лето. Четыре секунды бытия.
— Что это за бред, лейтенант Вайсшнурас?
— Синопсис рассказа, сэр. Омаркированный.
Не хорошо, но в идеологическом отделе до сих пор говорят на русском. Литовцы не понимают эстонский, английский — «читаю и перевожу со словарем». Майор Лявичус задумался. Как можно такое послать на отбор сценариев под кодовым названием «Как я провел лето»? Да, надо изобразить коварные планы русских, проехаться по космонавтике, а главное чтобы водка — литрами. Ведь идет война, современная, жесткая, информационная. Не проще ли взять за основу драку пьяных туристов из бывшего СССР в Турции? Хотя, шансов больше у самой дурацкой идеи.
— Вайшнурас, вы по образованию танкист?
— Да, сэр.
— Вот откуда у вас «циферблат механических часов»… Замените на «пыльный монитор».
— Но у советов в те времена не было мониторов.
— Тогда оставьте просто «механический циферблат». В синопсисе все должно быть коротко и ясно, — хотя Лявичус никогда не слышал о синопсисах по рассказам, но приказ начальника закон для подчиненных. В Центре, по кратким изложениям, произведения упорядочат и пронумеруют. Лучшим двум выдадут пакетики с рождественскими сладостями, а остальные будут использовать в сценариях нерпимиримой борьбы с советами. Ничего, что их давно нет, машина работает.
— Эта цифра, лейтенант, 45 миллионов умерших от алкоголя, она откуда?
— По статистике, население России без учёта мигрантов уменьшилось за 20 лет — на 29,6 млн. человек. Мы интерполировали количество.
— А население Аляски, Германии, Швейцарии увеличилось? Потребление алкоголя во Франции, Британии и Канаде выше чем у русских.
— Да, сэр… Но на Дальнем Востоке России за 1991–2010 годы население уменьшилось в четыре раза.
— С Дальнего Востока жители уезжают потому, что там нет работы. Впрочем, оставьте 30 миллионов. Отправьте копию кураторам, посмотрят и, может быть, утвердят. Это будет вашим первым успехом, Вайсшнурас, если мне не изменяет память. Свободны, идите.
А за окном, в лучах мягкого солнца, купался ласковый балтийский август. Лявичус распахнул раму пошире, ослабил галстук и засмотрелся на проходящую мимо управления девушку, лет 20ти, и в очень короткой юбке. Сейчас бы в Палангу, кувшинчик темного рижского, а не весь это бред. Не напишешь же просто — пил пиво, на пляже, с длинноногой блондинкой. Уволят. Окно захлопнулось. Так проходило лето.
Дашуля, цокая каблучками по булыжной мостовой старого города, оглянулась. Из хлопнувшего только что, закрытого окна, на нее смотрел симпатичный офицер в светло зеленой рубашке с погонами. Его глаза казались грустными. Обычно мужчины смотрели на нее совсем по другому. С немедленным приглашением покувыркаться в постели, или наоборот кокетничая как-бы смущенно. Но этот казался именно грустным, если даже не тоскливым. Причем безысходно тоскливым.
«Хорошее слово безисходнотоскливый, — подумала Дашуля и записала его блокнотик, — Или слишком длинное?» Один женский журнал объявил конкурс, типа «Кто как провел лето» и она записывала понравившиеся выражения. Пригодится, рассказ должен быть коротким, сочным и ярким. Как спелый арбуз. Именно так и начнем.
«На столике, в тени пальм променады, исходил соком разрезанный алый арбуз». Сегодня точно получится. «Вальдис сидел напротив и буквально обволакивал ее безисходнотоскливым взглядом. Он знал, что у него нет ни малейшего шанса завоевать сердце неприступной красавицы». Дашуля присела на скамейку и продолжала писать в блокнотик. «На циферблате его механических часов было видно, что уже половина шестого». Нет, не так. «На часах уже полшестого». Хотя, если написать какие часы, сразу станет понятно что молодой человек не из простых. Это будет завязка — дорогие швейцарские часы.
