Даву позволил разобрать себя для путешествия назад. Он чувствовал, что его уже расчленили: оставшаяся часть, тупое животное, которому удалось выжить, ничего не значила. Капитан свое откомандовал, а Кэтрин было уже не вернуть. Даву не хотел провести остаток лет среди звезд, превозмогая боль и пытаясь справиться с зияющими пустотами в своем штабе, окруженным молчаливым сочувствием команды.
Кроме того, он больше не был нужен здесь. Команда по терраформированию сделала свое дело и погибла в полном составе. Все, кроме Даву.
Даву лежал на нанокровати, позволив крошечным аппаратам резать себя кусок за куском, превращая его тело, разум и неутолимое желание в длинные полоски чисел. Нано заползли сначала в его мозги, нанося на карту, записывая их содержимое, а затем начали отщипывать от создания кусочек за кусочком, так, чтобы он не чувствовал дискомфорта от ощущений расчленяемого тела.
Даву надеялся, что нано отключат боль до того, как угаснет сознание, чтобы запомнить, каково это — жить без муки, ставшей теперь частью его жизни, но этого не случилось. Даже когда сознание помутилось, он все еще отчетливо ощущал, до последнего проблеска света, острую, как игла, боль утраты, похороненную в сердце.
Когда Даву проснулся, боль была тут как тут — память от агонии чистым контральто выла в первых лучах забрезжившего сознания. Он увидел обои в синюю полоску, силуэты в овальных рамках, шелковые цветы в вазах. Спальня была оформлена в ранневикторианском стиле. Хрустящие простыни, свет, струящийся из окна. Незнакомец — волосы до плеч, черный сюртук, небрежно повязанный галстук — смотрел на него из готического кресла. В правой руке человек держал трубку, в которую набивал табак хорошо развитым пальцем левой ноги.
— Я ведь не на «Бигле», — сказал Даву.
Мужчина мрачно кивнул. Пальцы левой руки сложились в фигуру, означающую «Да».
— И все это — не виртуальная реальность?
Снова «correct». «Нет».
— Значит, что-то не так.
«Correct». «Да. Одну минуту, сэр, если позволите». Человек закончил набивать трубку, сунул ногу в теплый домашний туфель и зажег трубку старомодной зажигалкой, непонятно как оказавшейся в левой руке. Раскурил, затянулся, выдохнул дым, положил зажигалку в карман и поудобнее устроился в объятиях орехового дерева.
— Я — доктор Ли, — сказал он. «Приготовиться», — сказала его левая рука, изобразив комбинацию из пальцев, применявшуюся на устаревших компьютерах, которые помещались на ладони, комбинацию, которая когда-то означала пауза, так же, как «correct» означало ввод — enter. «Пожалуйста, оставайтесь в кровати еще несколько минут, пока нано перепроверят работу. Излишняя осторожность утомительна, — он выпустил клуб дыма, — но полезна для спокойствия рассудка».
— Что произойдет, если они обнаружат ошибку?
«Не беспокойтесь».
— Большой ошибки быть не может, — сказал Ли, — иначе беседа не текла бы столь гладко. В самом худшем случае вам придется поспать еще некоторое время, пока исправления не будут внесены.
— Могу я вытащить руки из-под одеяла?
— Да.
Даву так и сделал. Руки, как он смог заметить, были смуглые, с грубой кожей, характерной для жаркого сухого мира Сарпедона. Значит, они не стали менять его тело на другое, более подходящее для Земли, а оставили ему то, к которому он привык.
Если, подумал он, это действительно Земля.
Он обозначил пальцами правой руки знак «спасибо».
«Не стоит», — просигналил Ли.
Даву провел рукой по лбу и обнаружил, что лоб, рука да и сам жест были вполне привычны.
Странно, но этот жест убедил его в том, что он остался собой и был вполне жизнеспособен. Прежний Даву.
Все еще жив, подумал он. Увы.
— Объясните мне, что случилось, — попросил он. — Скажите, почему я здесь.
Ли просигналил «ожидайте» и сделал над собой видимое усилие.
— Мы считаем, — сказал он, — что «Бигль» потерпел аварию. Если это так, вы — единственный выживший.
Даву с удивлением обнаружил, что эта новость не вызвала шока. Боль от потери других жизней — большинство было его друзьями — оказалась притупленной предыдущим всепоглощающим горем.
Ли, как заметил Даву, ждал, пока он переварит информацию, прежде чем продолжить.
«Продолжайте», — просигналил Даву.
— Авария произошла за семь световых лет отсюда, — сказал Ли. — «Бигль» потерял устойчивость, и ни автоматическая система управления, ни команда не смогли выправить положение. Система управления «Бигля» сделала вывод, что корабль вряд ли переживет нарастающие колебания, и с помощью коммуникационного лазера начала передавать персональные сведения коллекторам на земной орбите. Как единственный член команды, который предпочел путешествовать в разобранном состоянии, вы оказались первым в очереди. Другие, как мы полагаем, бросились в кабины наноразборки, но связь с «Биглем» была потеряна до того, как мы получили их данные.
— Данные Кэтрин дошли?
Ли неловко заерзал в своем кресле. «Сожалею». «Боюсь, нет».
Даву закрыл глаза. Он вновь ее потерял. Проглотив комок, он спросил:
— Сколько времени прошло с тех пор, как пришли мои данные?
— Чуть больше восьми дней.
Значит, они ждали восемь дней, чтобы «Бигль» — тот «Бигль» семилетней давности — устранил свои проблемы и возобновил связь. Если бы «Бигль» восстановил контакт, тот массив информации, который составлял сущность Даву, был бы стерт как избыточный.
![Ранние рассказы [1940-1948]](/storage/book-covers/f7/f73870bd411f14f7b76a8aefa135e9fb2a7064c8.jpg)
