Глава 1. Некромант и жизненные обстоятельства
— В человеке должно быть прекрасно все, — задумчиво заметил Альер, глядя, как тело мертвеца исчезает в зарослях терновника. — Особенно мозги…
Я лишь икнула, прикрывая рот кружевным платочком.
Светило солнце.
Терновник отцветал. Гудели пчелы. И лишь реденький белесый дымок, поднимавшийся над октоколесером выдавал, что еще недавно местная пастораль не была столь уж пасторальной.
— Эй, болезный, — Альер поднял обломанную ветку и отмахнулся ею от призрачной мошкары. — Вспомни, что ты некромант…
…и на этих словах меня все-таки вывернуло.
В терновник, из-под которого пробивалась крапива и пара-тройка крупных ромашек.
А ведь день начался так хорошо…
…почти хорошо.
Рассвет над безымянною речушкой. И Тихон, задумчиво уставившийся на солнечный шар. Он забрел на середину этой реки, благо, вода не доставала и до колен, и просто стоял. А потом опустил руки и вытащил пару солидных форелей.
…завтрак.
…беседа почти мирная, и даже присутствие Альера раздражало меньше обычного. То ли жара летняя так подействовала, то ли привыкать к нему начали, а потому не огрызались. Карта, маленький городок Большие Выти, куда мы должны были добраться к вечеру, и кладбище близ оного городка…
В общем, ничего-то нового.
За прошлый месяц мы уже побывали на трех таких вот кладбищах, тихих, провинциальных и столь древних, что вместо должного трепета, они навевали глухую тоску. Пожалуй, именно эта рутинность последних дней, да что там дней — недель, распаренно-солнечных, наполненных исключительно мелкими заботами, и сыграла с нами злую шутку.
— Отстань, — Ричард вынырнул из зарослей и потер расцарапанную щеку. — Нельзя использовать силу…
…я сглотнула вязкую слюну.
Леди падают в обморок, а не… бабушка наверняка нашла бы, что сказать. Или и говорить не стала бы? Просто глянула, как она умела смотреть, с холодком, сквозь который пробивалось разочарование. Как же… леди положено стоически переносить трудности.
И не блевать при виде посторонних трупов.
…нас ждали после поворота на Верхние Выти. От широкой ленты имперского тракта отходила дорога, пусть и мощеная камнем, но все одно выглядевшая какой-то… не такой. И дело отнюдь не в том, что камень этот был щербат, а сама дорога за годы жизни своей обзавелась многими ухабами и яминами. И не в щетке неряшливого кустарничка, что протянулся этакой лохматою стеной, из которой время от времени выпирали столбы кривоватых деревец.
Нет, просто…
Ощущение заброшенности.
И какой-то… пустоты?
Постепенно дорога становилась более узкой, а придорожная колея, напротив, расширялась, превращаясь из канавы в глубокий овраг с рыжими стенками. Сам поворот был крут. А пара огромных валунов с другой стороны его и вовсе заставляли задуматься, надо ли нам туда лезть.
И Тихон сбросил ход.
А Грен, вздохнув, зачерпнул бисера из широкой миски…
…октоколесер вздрогнул всем своим массивным телом, и бисер посыпался сквозь пальцы, а миска перевернулась. Крутанулся гамак, сбрасывая сонного Ричарда на пол…
— А вас ведь предупреждали, — Альер держал в руках клок чего-то черного и явно живого. Оно шевелилось, выпуская тончайшие щупальца, пытаясь ими вцепиться в призрачные руки духа.
…снова громыхнуло.
И тряхнуло.
И черноты стало больше. И Альер, которому явно надоело щупальца обрывать, просто-напросто скатал из нее шарик, который сдавил между ладонями.
Сунул в рот.
Проглотил.
Облизнулся.
И заправил выбравшееся было изо рта щупальце.
— Хорошее проклятие, — заметил дух, икнув. — Смертельное…
Он прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Широкого спектра…
— Что… — я хотела спросить, что происходит, но оказалось, что спрашивать не у кого. Ричард исчез.
И Грен сгинул.
И вообще… вообще было бы разумно остаться внутри, это я в данный момент понимала распрекрасно, а вот тогда… тогда я вдруг осознала, что заперта внутри железной туши октоколесера.
И что бежать здесь некуда.
Прятаться…
…а солнышко припекало.
И над почерневшим телом роились мухи, они садились на кожаные потертые штаны, камзол из темно-зеленой блестящей ткани, ползали по ремню и сапогам. И я старалась смотреть на этот самый камзол, а лучше — на сапоги и шпоры…
…на мушкет с широким раструбом дула.
…на чью-то шляпу багряного цвета… перо на ней…
…тогда-то я мало что успела понять.
Увидеть.
Человека, стоявшего на камне. Он казался невероятно высоким. А плащ и вовсе заслонял солнце и небо. В руке человека был то ли посох, то ли труба, главное, что от него исходило сияние. И сияние это разлилось по камню, расползлось, поднялось волной, грозя затопить и октоколесер, и меня…
— Ложись! — меня ударили в спину, опрокидывая в пропыленную жухлую траву. — Дура…
Ричард навалился сверху.
— Сам ты… — я успела просипеть прежде, чем едкий ядовитый свет добрался до нас.
На мгновенье стало тихо.
Очень тихо.
Исчезло все. Небо.
Земля.
Воздух.
И я, оказавшись одна в этой необъятной пустоте, растерялась. Как такое возможно? И главное, что мне делать? Сознание словно раздвоилось. Одна часть его застыла в камне, которым стало тело, а другая наблюдала со стороны.
Вот октоколесер застыл, уткнувшись носовой решеткой в ствол сосны, что перегородила дорогу. Вот Тихон уткнулся лбом в стекло. Он жив? Та, моя другая часть, прислушалась и со странным удовлетворением отметила, что да, жив. И Грен, свернувшийся калачиком меж передних колес. Из пальцев его выкатился каменный шар, испещренный рунами…
