Толстая старуха, с выбившимися из-под изношенной шляпы редкими седыми волосами и с почерневшими зубами, на удивление легко взобралась на сиденье большой повозки. Сзади лежали овощи, накрытые сырой холстиной.
— Сэйди!
Она повернулась и увидела по левую сторону преподобного Томаса, высокого красивого мужчину, озабоченно нахмурившего брови.
— Вы будете соблюдать осторожность? Не выкинете какой-нибудь глупости? Не будете привлекать к себе внимание?
— Обещаю, — произнесла Сэйди неожиданно молодо звучащим голосом, — я долго не задержусь.
С этими словами она тронула поводья, и повозка громыхая двинулась в путь.
Дорога, ведущая из города Чандлер, штат Колорадо, к шахтам — а туда и направлялась Сэйди — была долгой, лошади то и дело спотыкались о выбоины. Однажды ей пришлось ждать на одной из веток Южной железной дороги, пока пройдет поезд. К каждому из семнадцати шахтерских поселков была проведена железнодорожная линия.
Миновав поворот к шахтам Фентона, Сэйди поравнялась с торговой повозкой, в которой тоже сидела старуха. Сэйди придержала лошадей и осмотрела местность вокруг — настолько, насколько хватало глаз.
— Что-нибудь случилось? — тихо спросила Сэйди старуху.
— Нет, но разговоры о создании профсоюза не утихают. А как у тебя?
Сэйди коротко кивнула.
— На прошлой неделе случился обвал в туннеле номер шесть. Они не хотят тратить время на сооружение подпорок и продолжают копать. У тебя нет мяты?
— Брось ты все это, Сэйди, — сказала женщина, наклоняясь поближе. — Будь осторожна. «Маленькая Памела» — самая опасная. Я боюсь Рейфа Таггерта.
— Его многие боятся. А вот и еще одна повозка, — ее голос стал ниже. Она подхлестнула лошадей. — До следующей недели, Эгги.
Сэйди проехала мимо еще одной повозки, в которой сидели мужчины, и подняла руку в знак приветствия. Несколькими минутами позже она свернула на дорогу, ведущую в поселок «Маленькая Памела». Подъем в каньон был непомерно крутым, и охранников не было видно до того самого момента, когда она подъехала к ним вплотную. Как она ни старалась оставаться спокойной, сердце ее учащенно забилось.
— Доброе утро, Сэйди. Репа у тебя есть?
— Да, и преотменная, — она широко улыбнулась, отчего ее лицо еще больше сморщилось и стали видны испорченные зубы.
— Оставь мне мешок, — сказал охранник, отпирая ворота.
Об оплате не было и речи. То, что он отпер ворота и впустил чужого человека в закрытый поселок, уже и так многого стоило.
Охрана была поставлена здесь для того, чтобы в поселок не могли проникнуть организаторы различных революционных объединений. Если у охранников закрадывалось хотя бы малейшее подозрение, что кто-то пытается подстрекать шахтеров к забастовкам, они сначала стреляли, а потом уже задавали вопросы. Власть, которой обладали охранники, давала им возможность оправдаться, даже если они убивали человека. Всё, что от них требовалось, это обвинить его в подстрекательстве, и их оправдывал как местный суд, так и государственный. У владельцев шахт было право охранять свою собственность.
Сэйди приходилось маневрировать большой повозкой, запряженной четверкой лошадей, продвигаясь по узким, засыпанным углем улицам. По обе стороны от нее стояли срубы в виде коробок, которые владельцы шахт называли домами: с четырьмя-пятью крошечными комнатенками, с уборной и навесом для угля во дворе. Воду носили ведрами из общего колодца, вода в котором была черной из-за угля.
Сэйди проехала магазин и холодно поприветствовала его владельца. Не было ничего противоестественного в том, что они недолюбливали друг друга. Шахтерам незаконно платили бумажными деньгами, действительными лишь на территории поселка, с той целью, чтобы их семьи могли покупать необходимые товары только в магазине, принадлежащем компании. Поговаривали, что владельцы шахт выручали больше денег на магазине, чем на добываемом угле.
Справа от нее, между железнодорожной колеей и крутым склоном горы, тянулся Солнечный Ряд — неровная линия сдвоенных домов, выкрашенных в ядовито-желтый цвет. Дворов не было вообще, и лишь пять метров отделяли дома от уборных. Сэйди уже успела не раз ощутить смесь паровозного дыма с другими запахами. И это было местом, где жили шахтеры.
Сэйди привязала лошадей рядом с одним из самых больших домов в поселке.
— Сэйди! Я думала, ты уже не приедешь, — сказала молодая хорошенькая женщина, выходя из дома и вытирая руки о тонкое полотенце.
— Ты же меня знаешь, — ответила Сэйди хриплым голосом, с трудом вылезая из повозки. — Я проспала сегодня утром, а моя горничная забыла меня разбудить. Как поживаешь, Джин?
Джин Таггерт широко улыбнулась старухе. Сэйди была одной из немногих людей, которых пускали в поселок, и каждый раз, когда Сэйди приезжала, Джин боялась, как бы полиция на шахтах не обыскала ее повозку.
— Что ты привезла? — шепотом спросила Джин.
— Лекарство от кашля, мазь, немного морфия для миссис Карсон, двенадцать пар обуви. Мало что можно спрятать в кочане капусты. Да, и еще кружевные занавески для невесты Эзры.
— Кружевные занавески! — удивилась Джин, но вдруг рассмеялась. — Возможно, ты и права. Кружево подойдет ей лучше всего. Ладно, давай начинать.