Есть ли жизнь после свадьбы? Увы, рано или поздно любая женщина начинает задавать себе этот вопрос. Лично я, выйдя замуж, была уверена, что суп можно просто купить в магазине. А если уж совсем честно, то, живя за спиной заботливой и невероятно хозяйственной бабушки Афанасии, я вообще не задумывалась над тем, откуда в холодильнике появляются котлеты и борщ, а в хлебнице свежие батоны, отчего в нашей квартире всегда чисто и почему постели заправлены ослепительно белым бельем.
И то, что я выскочила замуж в девятнадцать лет, никак не изменило ситуацию. Брак продлился несколько недель, я просто не успела сообразить, что статус жены налагает на меня какие-то обязательства. Через некоторое время на свет появился сын Аркашка. Бывший супруг к тому времени успел испариться в неизвестном направлении, но я не слишком жалела о нем. Наша семья увеличилась на одного младенца, жить стало труднее финансово, но от домашних хлопот меня по-прежнему полностью ограждала Фася.
Будучи девушкой не очень крепкого здоровья, я два-три раза в год простужалась, и это было здорово. Я лежала в кровати, укутанная одеялом, справа громоздились любимые книги, слева – клубки и спицы. Дверь в мою комнату постоянно распахивалась, впуская Фасю с подносом. Бабушка приносила недужной внучке то чаю с малиновым вареньем, лимоном и пирожными, то фасолевый супчик со сметанкой, то свежепожаренные котлетки… Аркашку она на время болезни забирала от меня, сама водила его в садик, укладывала спать и постоянно шипела:
– Тише, тише, мамочка заболела…
Мне же очередная простуда казалась сладким отдыхом, временем, когда у тебя целую неделю сплошной день рождения.
Вот так мы и жили, а потом бабушка умерла – и на меня разом упало домашнее хозяйство. Пришлось один на один бороться с бытовыми проблемами. Первый сваренный мной куриный суп отказалась есть даже неприхотливая дворовая собачка, потому что я сунула петуха в кастрюлю, не выпотрошив его. Откуда мне было знать, что у птички полагается удалять внутренности? С котлетами тоже вышла незадача. Я очень хорошо помнила, как Фася ловко переворачивала на сковородке котлеты, приговаривая: «Ну-ка, посмотрим, вкусно ли получится?» Но почему-то мои «кулинарные шедевры», едва я дотрагивалась до них лопаточкой, разваливались на мелкие части. Макароны слипались в кастрюле в один сплошной ком, и Аркашка потом откусывал от него по кусочку, то же самое произошло с рисом, гречка превратилась в серую массу, молоко убежало, пирог сгорел в духовке. А еще один раз я сильно обожглась: налила на сковородку растительное масло, а когда оно накалилось, бросила в него мокрый, не обсушенный салфеткой кусок говядины. Мигом вверх взлетел фонтан мелких горячих брызг и осел на руку горе-поварихи.
Неменьшие сложности поджидали меня и со стиркой. Простыни оставались серыми, как, впрочем, и майки Кеши, хотя я держала их замоченными в тазу неделю.
Не говорю уже об уборке квартиры. Как-то я решила помыть окна – дождалась солнечной погоды и принялась тереть стекло. До вечера мне не удалось сделать чистым даже одно окошко, потому на стекле оставались мутные разводы. Пятно, которое Кеша поставил на белую рубашку, довело меня до слез, а от вида его ботинок начиналась истерика.
Потом я вышла замуж за Александра Ивановича, семья стала стихийно разрастаться. Во-первых, у меня нежданно-негаданно появился еще один сын – Димка, мальчик младше Кеши на год. И теперь в бачке вместо одной грязной рубашки одновременно оказывалось сразу три. Мои мужчины активно просили есть и всегда забывали убирать за собой посуду. Приходя домой, они швыряли ботинки в разные стороны, и прихожая выглядела, как тамбур при входе в мечеть. На все мои вопли: «Уберите за собой!» – следовал спокойный ответ:
– Да, сейчас, через пять минут.
Если я настаивала, домочадцы возмущались.
– Мам, не будь занудой, – говорили дети, – ботинки не кусаются.
А еще к мальчишкам постоянно приходили гости, к Александру Ивановичу – аспиранты, да и мои подруги любили заглянуть на огонек, поэтому беспорядок в квартире стоял страшный.
Затем родилась Маша, которая стала быстро расти, бегать по комнатам, и теперь у нас повсюду валялись игрушки и карандаши, впрочем, учебники, тетради, авторефераты, книги, журналы, видеокассеты – тоже. Найти что-либо в доме было невозможно.
И тут я заболела. Не передать словами, какое я испытала блаженство, поняв, что у меня ангина. Вот здорово: сейчас я рухну в кровать, обложусь книгами и вязаньем, а мне будут носить всякие вкусности на подносе.
Громко заявив: «Умираю!», я заползла в кровать и застыла в сладостном ожидании.
Прошел час, другой, никто не спешил ко мне со свежепожаренными котлетками. Внезапно из глубины квартиры полетел дикий вопль. Неведомая сила вытолкала меня из-под одеяла и понесла на кухню. Взору предстала дивная картина. На полу валяются осколки моей любимой чашки, над ними рыдает Дима, около холодильника с куском колбасы в руках с самым несчастным видом стоит Александр Иванович.
– Что случилось?.. – воскликнула я.
– Я уронил кружку и разлил чай, – заныл Дима.
– Ничего страшного, собери осколки и вытри лужу!
