У окраины дороги показался разбойник, скрывавшийся до сих пор в кустах дикого терна, на ветвях которого там и сям между колючками желтели нежные цветочки.
Грубое, отталкивающее лицо его, обезображенное беспутной жизнью и частыми драками, было искажено злобой; он поднял пистолет и быстрым взглядом окинул дорогу, которая в этом месте расходилась надвое: одна из них — вверх по скату горы на Лондон, другая, пониже, шла на Портсмут.
На верхушке горы, резко выделяясь на фоне серого осеннего неба, стояла виселица. На ней висел скелет в цепях. Когда глаза разбойника поднялись вверх и увидели виселицу, они ни на секунду не остановились на ней и нисколько не изменили своего выражения. Разбойник привык к таким зрелищам и слишком хорошо знал, чем кончится его жизненное поприще, а потому не считал нужным беспокоиться из-за страшного скелета, висевшего на горе. А между тем год тому назад кости эти были покрыты мясом, телом и кровью, они были живым человеком, который подобно ему сидел в засаде у окраины «Чертовой Чаши» и жадно высматривал, не покажется ли на дороге какой-нибудь путник, едущий в Лондон.
Весь Френдхид, а главным образом уединенная часть дороги, шедшей вокруг котловины, известной под названием «Чертовой Чаши», пользовался скверной репутацией, а потому не доставлял прибыльной охоты разбойникам и грабителям больших дорог. Из Портсмута в Лондон отправлялись обыкновенно большими партиями, причем все были вооружены с головы до ног; немногие проезжали здесь ночью, а еще меньше в одиночку.
Вот о чем думал разбойник, стоя у окраины котловины и всматриваясь в пыльную дорогу. Предосторожности, принимаемые путешественниками, сделали и без того уже опасную и тревожную жизнь его еще более опасной и тревожной. Немногие, однако, разбойники бежали из этих мест, где все же можно было хорошо спрятаться и время от времени получить кое-какой барыш от бедных матросов, путешествующих пешком с небольшим запасом чужеземных диковинок, и от робких, беспомощных и одиноких крестьян. И сколько таких путников не дошло до места, закончив свое путешествие у окраины «Чертовой Чаши», сколько на скорую руку выкопанных могил скрывалось среди этой густой чащи диких терновников!
Человек в истрепанной одежде стоял один в этот поздний осенний вечер и припоминал, где он истратил свои гинеи на вино, где проиграл в карты свою пятифунтовую монету. Он проклинал себя, думая об этом, и еще крепче сжимал в руках пистолет. Он не собирался убивать, но его настроение: духа могло толкнуть его к убийству.
Он стоял и смотрел в ту сторону, где находился Портсмут, и лицо его исказилось от нетерпения и стало походить на лицо злой дворовой собаки. Он был известен под именем «Черного Гарри», благодаря смуглому цвету лица, которое сделалось теперь бронзовым от ветра и загара.
Нигде и никого не было видно.
Черный Гарри вытащил из кармана рваного камзола краденые часы и посмотрел на них.
Было около четырех часов — время проезда лондонского дилижанса, пассажиры которого были всегда вооружены и сопровождались конвоем. Добычи здесь не предвиделось для Черного Гарри. Он ждал другой жертвы.
Добрый приятель его, хозяин таверны «Лачуга», сообщил ему. о прибытии богатого и беззаботного чужестранца, который высадился в Портсмуте, возвращаясь домой после многих лет пребывания за границей.
Джентльмен этот привез, говорят, много ценностей и золота; у него не было слуги, он путешествовал один, верхом на лошади, ибо терпеть не мог медлительности и тряски дилижанса. Сегодня он собирался отправиться в Лондон.
Черный Гарри даже причмокнул губами, когда услышал о такой добыче, но последнее время он потерял веру в свое счастье. Ему казалось, что у намеченной им жертвы не хватит мужества в последнюю минуту, и он возьмет место в дилижансе или поедет в сопровождении конвоя и по другому пути.
В то время, как он раздумывал об этом, из-за поворота дороги показался дилижанс. Черный Гарри мгновенно отскочил обратно в кусты и сидел там, притаившись, до тех пор, пока тяжелый дилижанс, нагруженный пассажирами и багажом и ехавший в сопровождении вооруженной стражи, не поднялся на гору.
Не успел он скрыться из виду, как Черный Гарри снова занял свой наблюдательный пост, устремив зоркий, внимательный взгляд на дорогу.
Вдруг он вздохнул с видимым чувством облегчения и удовлетворения и, вынув из кармана грязный, засаленный кусок черного крепа, в котором были вырезаны две дыры для глаз, надел его на лицо и завязал сзади. Надвинув затем на глаза шляпу, он сел в засаду позади верстового столба, указывающего расстояние до Лондона.
Проницательные, опытные глаза его заметили всадника, подъезжавшего к тому месту, где дороги разделялась надвое.
Черный Гарри ждал терпеливо; тело его было неподвижно, но ум работал деятельно. На этот раз он замышлял даже убийство; если путник будет сопротивляться и звать на помощь, Черный Гарри решил пристукнуть его по голове или всадить в него пулю. В то время, как он раздумывал, какой способ будет проще и безопаснее, всадник, обративший внимание на пустынное местоположение, пришпорил лошадь в надежде догнать дилижанс и скоро поровнялся с верстовым столбом.
