– Джеймс Боливар ди Гриз – вы мошенник, – сказал Инскин. Звуки из его глотки вылетали какие-то совсем животные, при этом он злобно тряс передо мной папкой бумаг. Дело происходило в его кабинете, я стоял, прислонившись к стеллажам, – сама оскорбленная невинность.
– Я не виновен. Все это холодная расчетливая ложь, – хныкал я. Прямо за мной находилось отделение для сигар, и я, одной спиной, без помощи рук, нащупывал его замок – на такие штуки я мастер.
– Мошенничество, обман, одно хуже другого – докладные на вас все еще поступают. Вы обманывали свою собственную организацию, Специальный Корпус, своих товарищей…
– Да нет же! – вскричал я, а сам в это время быстренько вскрывал замок.
– Недаром вас прозвали Скользким Джимом!
– Так это же просто детское прозвище. Когда моя мама купала меня в детстве, я показался ей очень скользким.
В это время сигаретный ящик открылся, и я втянул носом ароматнейший запах.
– Да знаете ли вы, сколько наворовали? – Его лицо налилось кровью, а глаза выпучились. Все это выглядело очень несимпатично.
– Я украл? Да я умру лучше! – трогательно провозгласил я, незаметно вытаскивая при этом пригоршню дьявольски дорогих сигар, предназначенных для очень важных персон. Уж лучше я выкурю их сам – так будет правильнее. Нужно признать, что я уделял гораздо больше внимания краже курева, чем нудным упрекам Инскина, так что не сразу заметил перемену в его голосе. Я вдруг понял, что едва слышу его слова. Он даже не шептал – было такое впечатление, словно в его горле вырубили регулятор громкости.
– Говори громче, Инскин, – сказал я твердо. – Или тебе стыдно за твой поклеп?
Я отошел от шкафа и повернулся к Инскину боком, чтобы он ненароком не увидел, как я засовываю в свой карман кучу редкостных сигар ценой не меньше сотни кредиток. Он продолжал невнятно бормотать, не обращая на меня внимания и беззвучно тряся бумагами.
– Ты что, нездоров?
В голосе у меня было немного настоящей озабоченности, потому что теперь он выглядел совсем уж худо. Даже когда я переменил место, он не повернул головы и, беззвучно шевеля губами, продолжал смотреть туда, где я стоял раньше. И был очень бледен. Я зажмурился и поглядел на него.
Он вовсе не был бледный – прямо прозрачный. Сквозь его голову стала отчетливо видна спинка стула.
– Прекрати! – завопил я, но он, пожалуй, не слышал. – Что это за штучки? Объемные проекции, чтоб меня одурачить? И не трудись! Скользкий Джим не из тех, кого можно надуть, ха-ха!
Быстро пройдя через комнату, я протянул руку и ткнул указательным пальцем ему в лоб. Преодолев слабое сопротивление, палец вошел внутрь, а он как будто этого и не заметил. Только когда я отвел руку, раздался слабый хлопок, и Инскин исчез начисто. Осталась только пачка бумаг, которая упала на крышку стола.
– Б-р-р-р! – проворчал я нечто невразумительное. Потом нагнулся и стал искать под стулом скрытый проектор, но в этот момент раздался противный треск, и дверь кабинета слетела с петель.
Ну, в таких-то делах я разбираюсь. Еще стоя на четвереньках, я быстро развернулся и как раз успел встретить первого вошедшего. Ребро моей ладони врезалось ему в горло, прямо под противогазную маску. Человек хрюкнул и упал как подкошенный. Но вслед за ним ворвалось еще много народу, все в таких же масках и белых халатах, с маленькими черными ранцами за спиной. Часть – без оружия, часть – с импровизированными дубинками. Все это выглядело весьма необычно. Превосходящие силы оттеснили меня в глубину комнаты, однако я успел залепить одному ногой, а от второго отделался ударом в поддых. Потом я прижался спиной к стене, и они набросились на меня всем скопом. Я врезал кому-то по загривку, он упал… и растаял, не успев долететь до пола.
Вот это интересно… Число людей в комнате стало быстро изменяться, когда некоторые из тех, кого я свалил, стали пропадать. Это было очень здорово и могло бы уравнять шансы, если бы прямо как из воздуха не возникали все новые и новые люди. Я попытался прорваться к двери, но этот номер не прошел, а потом на мою голову обрушилась дубинка и вышибла из нее остатки соображения.
После этого все стало похоже на драку под водой. Я повалил еще нескольких, однако делал это уже без души. Меня схватили за руки и стали тащить из комнаты. Я немного подергался и славно отругал их на полдюжине наречий, но все, конечно, без толку. Они проволокли меня из комнаты дальше, в ожидавший лифт. Кто-то поднял газовый баллончик, и, как я ни старался отвернуть голову, струя газа попала мне прямо в лицо.
Никакого действия я не почувствовал, зато разозлился еще больше и стал лягаться, щелкать зубами и вовсю ругаться. Люди в масках что-то мямлили ругались, должно быть, и это взбесило меня еще пуще. К тому времени, когда мы добрались до места назначения, я был готов убивать, что в обычном состоянии для меня делать довольно затруднительно, и убивал бы, не будь накрепко привязан к какому-то хитрому электрическому стулу с электродами, прикрепленными к запястьям и лодыжкам.
– Хоть расскажете потом, собаки, что Джим ди Гриз умер как мужчина! – проорал я. На голову мне опустился металлический шлем, и, перед тем как он закрыл мне лицо, я ухитрился выкрикнуть:
