– Черт бы побрал всех марсиашек! – Толстяк Уэлш выплюнул эти слова со всей злобой, на какую способен оскорбленный представитель высшей расы. Только дотянули до Луны – и опять инжектор барахлит. Ну, попадись мне еще разок этот марсиашка…
– Ага. – Тощий Лейн нашарил позади себя гаечный ключ и, кряхтя, снова полез в самое нутро машинного отделения. – Ага. Знаю. Сделаешь из него котлету. А может, ты сам виноват? Может, марсиане тоже люди? Лиро Бмакис тебе ясно сказал: чтоб полностью разобрать и проверить инжектор, нужно два дня. А ты что? Заехал ему в морду, облаял его дедов и прадедов и дал восемь часов на всю починку…
Сто раз он спорил с Уэлшем – и все без толку. Толстяк – отличный космонавт, но никак не позабудет всю эту чушь, которой пичкает своих граждан Возрожденная Империя: о высоком предназначении человека, о божественном промысле – люди, мол, для того и созданы, чтобы помыкать всеми иными племенами и расами. А впрочем, Лейн и высоким идеалам знает цену: тоже радости мало.
Сам он к окончанию университета получил лошадиную дозу этих самых идеалов, Да еще солидное наследство – хватило бы на троих – и вдохновенно ринулся в бой. Писал и печатал книги, произносил речи, вступал в различные общества и сам их создавал и выслушал по своему адресу немало брани. А теперь он ради хлеба насущного перевозит грузы по трассе Земля – Марс на старой, изношенной ракете. На четверть ракета – его собственность. А тремя четвертями владеет Толстяк Уэлш, который достиг этого без помощи каких-либо идеалов, хотя начинал уборщиком в метро.
– Ну? – спросил Толстяк, когда Лейн вылез наружу.
– Ничего. Не могу я это исправить, недостаточно разбираюсь в электронике…
– Может, дотянем до Земли?
Тощий покачал головой.
– Вряд ли. Лучше сядем где-нибудь на Луне. Может, и найдем поломку, прежде чем кончится воздух.
Толстяк повел ракету вниз; посреди небольшой равнины он высмотрел на редкость чистую и гладкую площадку.
– Пора бы тут устроить аварийную станцию, – пробурчал он.
– Когда-то была, – сказал Лейн. – Но ведь на Луну никто не летает. Грузовики, вроде нас, не в счет. Странно, какая ровная эта площадка, ни одной метеорной царапинки не видно.
– Стало быть, нам повезло… Эй, что за черт?!.
В тот миг, как они готовы были удариться о поверхность, ровная площадка раскололась надвое, обе половинки скользнули в стороны – и ракета стала медлительно опускаться в какой-то кратер; дна не было видно; рев двигателей вдруг стал громче. А над головой вновь сошлись две прозрачные пластины. Веря и не веря собственным глазам, Лейн уставился на указатель высоты.
– Сто шестьдесят миль ниже поверхности! Судя по шуму, тут есть воздух. Что это за капкан, откуда он взялся?
– Сейчас не до этого. Обратно не проскочить, пойдем вниз, а там разберемся.
Да, Толстяк не страдает избытком воображения. Делает свое дело опускается в исполинском кратере, точно на космодроме в Йорке, и занят только тем, что барахлит инжектор, а что ждет на дне, его мало заботит. Тощий вновь уставился на экраны – кто и зачем построил этот капкан?
* * *
Л'ин поворошил кучку песка, выудил крохотный красноватый камешек, которого сперва не заметил, и поднялся на ноги. Спасибо Великим, они послали ему осыпь как раз вовремя, старые грядки столько раз перерыты, что уже совсем истощились. Чуткими ноздрями он втянул запах магния, немножко пахло железом, и серы тут сколько угодно – все очень, очень кстати. Правда, он-то надеялся найти медь, хоть щепотку…
Он подобрал корзину, набитую наполовину камешками, наполовину лишайником, которым заросла эта часть кратера. Растер в пыль осколок выветрившегося камня заодно с клочком лишайника и отправил в рот. Приятно ощущать на языке душистый магний, и лишайник тоже вкусный, сочный. Если бы еще хоть крупицу меди…
Л'ин печально вильнул гибким хвостом и побрел назад, к себе в пещеру. Он мельком взглянул вверх. Луч света, постепенно слабея, слой за слоем пронизывал воздух: там, где покатые стены исполинской долины упираются в свод, есть перекрытое отверстие. Долгие тысячелетия вырождалось и вымирало племя Л'ина, а свод все держался, хоть опорой ему служили только стены – неколебимые, куда более прочные, чем сам кратер; единственный и вечный памятник былому величию его народа.
Свод построили в те времена, когда Луна теряла остатки разреженной атмосферы и племя Л'ина напоследок вынуждено было искать прибежища в самом глубоком кратере, где кислород можно было удержать, чтоб не улетучивался.
Но время не щадило его предков, оно состарило весь народ, как старило каждого в отдельности, оно отнимало у молодых силу и надежду. Какой смысл прозябать здесь, взаперти, не смея выйти на поверхность планеты? Они позабыли многое, что знали и умели прежде. Машины рассыпались в прах, племя вернулось к первобытному существованию, кормилось камнем, который выламывали из стен кратера, да выведенными уже здесь, внизу, лишайниками, которые могли расти без солнечного света, усваивая энергию радиоактивного распада. И с каждым годом на грядках сажали все меньше потомства, но даже из этих немногих зерен прорастала лишь ничтожная доля, и от миллиона живущих остались тысячи, потом только сотни и под конец – горсточка хилых одиночек.
![Атака из Атлантиды [сборник]](/storage/book-covers/2c/2c307ea0d24bad78ddbabfc91b1e685bd34a5fd7.jpg)