Пакистан
Вертолет, снижаясь, описал круг.
– В тренировочный центр. – Вертолетчик взглянул на сидевшего за ним плотного мужчину в белом костюме и белой широкополой шляпе.
– Встречают, как всегда, – усмехнулся второй вертолетчик, кивнув вниз.
Вертолет провожали четыре крупнокалиберных пулемета на вращающихся платформах.
– А эти, наверное, просто тренируются, – рассмеялся первый и тоже показал вниз.
Шесть человек держали направленные на вертолет «стингеры». Плотный достал блокнот и что-то быстро записал.
– А почему нас так спокойно пропустили к территории центра? – по-арабски спросил он.
– Извините, – по-английски отозвался вертолетчик, – я не понимаю.
– Почему нам дали возможность кружить над центром? – на безукоризненном английском повторил вопрос плотный.
– О нас предупредили заранее, – улыбнулся первый вертолетчик. – К тому же провожали наш вертолет с момента, как мы вошли в район реки Дашт. Здесь все очень серьезно, и чужим невозможно приблизиться к центру ни по земле, ни по воздуху.
* * *
Четверо молодых людей в облегающей темной одежде, перепрыгнув полуметровый забор, в падении трижды выстрелили по шести стоявшим метрах в десяти от них мишеням. Перекатившись через плечи-спину, вскочили и снова дважды выстрелили. И каждый, выхватив нож, бросил его. Сидевший в кресле-качалке пожилой седобородый мужчина в белом халате и чалме – его обмахивали широкими опахалами двое мускулистых молодых мужчин – щелкнул пальцами. Молодой слуга в широких белых шароварах осмотрел мишени и побежал к седобородому. Упав перед ним ни колени, что-то быстро сказал.
– Не думал, – усмехнулся рослый молодой мужчина в камуфляже, – что такое где-то возможно. Видно, что это раб.
– А у вас в Чечне разве не так? – вытирая потный лоб, хмыкнул невысокий толстяк в шортах и пробковом шлеме.
– Такого нет.
– Шарафутдин, – толстяк снова промокнул потный лоб, – а почему вы отделились от России? Насколько я знаю историю, даже непримиримый имам Шамиль согласился на вхождение Чечни в состав Российской империи.
– Тогда полной независимости Ичкерия не получила бы, – ответил чеченец. – Турция и…
– Прилетел Абу Саид, – увидев вертолет, вздохнул толстяк. – Непонятно, правда, чего он хочет, но деньги обещает платить хорошие. А что именно ему нужно, точнее – кто, не объяснил.
– У него в Ичкерии полгода назад погиб брат, – отозвался Шарафутдин. – Он сразу перестал давать нам деньги. Я слышал, что он мечтает отомстить России. Мне бы тоже очень хотелось этого. У меня убиты отец, мать и двоюродный брат. Поэтому я и приехал в тренировочный центр. Хочу собрать группу и нанести удар по России. Чувствительный удар. Правда, сейчас это очень и очень сложно.
– Думаю, – усмехнулся толстяк, – что после блестящей операции ФСБ на Дубровке ничего ни у кого не выйдет. Ваши шахидки – глупость несусветная. Вы озлобляете население России и не наносите ей существенного вреда. А сейчас делаете хуже себе, от вас отвернулся весь мир.
– За это Россия, – раздраженно произнес Шарафутдин, – должна благодарить бен Ладена. После его самолетной атаки на Штаты нас стали считать террористами. И Грузия из стремления быть ближе к США начала работать против нас. Сколько людей, оружия и прочего груза мы потеряли при переходе границы!
– Я думаю, – насмешливо сказал толстяк, – это из-за российских пограничников. Сейчас они укрепляют свои рубежи с соседями, которые не замечают прыщика на своем носу, как говорят у нас в Германии.
– Хватит, – недовольно проговорил Шарафутдин. – А ты, Фридрих, почему…
– Сначала, – перебил немец, – я доставал нужное для центра, получал за это деньги. Затем меня задержали в Англии во время передачи взрывчатой смеси. Правда, меня отпустили под залог, я принял предложение Шейха, и сейчас я поставщик всего, что нужно для подготовки воинов. А спрос на них растет с каждым годом. Ведь мусульманство объявило джихад, весь мир должен постепенно перекраситься в зеленый цвет, я сам видел наброски такого передела.
– Извините, уважаемый, – подойдя, с поклоном проговорил раб, – мой повелитель просит вас подойти.
Недовольно вздохнув, Фридрих снова вытер лоб.
– На этого свергнутого правителя угодить невозможно. Правда, платит очень и очень хорошо.
– Откуда он? – посмотрел на сидящего под опахалами Шарафутдин.
– Из Брунея. Уже несколько лет пытается прийти к власти, но все никак не может. И где только деньги берет? – Немец торопливо пошел к седобородому. Подойдя, поклонился.
Тот, что-то быстро и сердито проговорив, махнул рукой.
– Его величество не устраивают эти! – Раб махнул рукой на стоявших у мишеней стрелков. – Ему нужны умеющие убивать воины, а не просто стреляющие. Ни один из них не попал в сердце противника, – добавил он от себя. – Его величество просит показать ему других.
– Конечно, – снова поклонившись, отозвался Фридрих. – Желаете сейчас или попозже?
Седой, выслушав переводчика, кивнул и, встав, неторопливо направился к двухэтажным домам. Люди с опахалами двинулись следом. Чуть отстав, за ними шли четверо вооруженных короткими многозарядными карабинами крепких молодых людей в белых одеждах и чалмах.
– Сейчас достанется Чару, – усмехнулся Фридрих. – Абу Саид не любит, когда его так встречают.
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
