Посвящается Майклу Муркоку с любовью и музыкой
Это – вымысел, хотя некоторые персонажи списаны с действительно существовавших людей. Впрочем, автор старался донести до читателя реалии Рима первого века с наименьшими искажениями.
События, описанные в романе, приведены в согласие с фундаментальными историческими работами и, насколько это возможно, со свидетельствами очевидцев. В тех случаях, когда источники о чем-то умалчивают или друг другу противоречат, повествование развивается скорее в угоду фабуле, чем академического толка доктринам.
Интерпретация же характеров персонажей целиком и полностью является плодом фантазии автора и не должна истолковываться как намерение снять слепок с неповторимых черт какой-либо ныне здравствующей или уже принадлежащей истории личности.
ЧАСТЬ 1.
ЭТТА ОЛИВИЯ КЛЕМЕНС, СУПРУГА СИЛИЯ
Письмо египетского аптекаря и торговца пряностями к Ракоци Сен-Жермену Франциску в Риме.
«Человеку, называющему себя Ракоци Сен-Жерменом Франциском, шлет свои приветствия слуга Имхотепа1.
В ответ на твое повеление прислать пряности и лекарства сообщаю, что сделаю для этого все. Впрочем, добыть некоторые редкие ингредиенты стало непросто, ибо римляне тут так и кишат. Наберись терпения, мой господин. Два твоих заказа пойдут по Шелковому пути, на их продвижение уйдет более года. Ты уверил меня, что можешь ждать долго, но, полагаю, предупредить о задержке все-таки надо. Из осторожности не называю то, что ты заказал.
Другое дело - земля из Дакии. Мы можем доставить ее сколько угодно, хотя я удивляюсь, зачем это тебе. Правда, ты пишешь, что строишь виллу за стенами Рима, невдалеке от преторианского лагеря 2,что ж, хорошая земля там нужна. С этим письмом к тебе прибудут девять больших бочек; если надо, приищем и еще. Посылаем также, как часть одного из заказов, выбранные тобой плитки, хлопок и полотно. К осени мы соберем достаточное количество киновари, бирюзы, сердолика, яшмы, агата, сардоникса, гипса и незамедлительно отправим все это в твой адрес. С селенитом заминка, ибо лунный камень ищется нелегко. Я пошлю агентов в Парфию, в Индию. Ты пишешь, что рубинов с алмазами у тебя вдосталь, но, буде обнаружится в них нехватка, знай, я могу восполнить твою недостачу.
Мне искренне жаль, что на ближайшие годы у тебя нет планов посетить наши края. Все тут тебя любят и помнят. Мы теперь собираемся тайно, ничего не поделаешь: римляне с греками развратили страну и даже наши соотечественники нам не доверяют. Жрецы Имхотспа занимаются куплей-продажей, им заказано врачевать! С твоим приездом все бы могло измениться.
Прости за невольный выговор, господин. В нем повинно мое отчаяние, а не твое отсутствие. Хорошо, что ты в Риме, а не у нас. Александрия - наш позор, Луксор 3 предан забвению. Что делать? Уйти в пустыню? Но ты сказал, что там меня ждет не мирная смерть, а изнуряющее безумие. Нет, в пустыню я не пойду, хотя и считаю, что зажился на этом свете. Знай, что любое твое повеление будет исполнено нами. Не порицай меня за уныние.
Прими наш привет и передай его моему брату Аумтехотепу.
Сенистис, верховный жрец Имхогпепа.
Небо над Римом сделалось ярко-синим, знаменуя последнюю схватку уходящего дня с наступающей ночью. В теплом вечернем воздухе разливалось кислое дыхание великого города, однако в стилизованном под греческий атриуме 1 пахло корицей и ароматами, исходящими от курильниц. Рабы развешивали фонарики, расставляли низкие столики и кушетки для пира.
Петроний 2 прогуливался по атриуму, наблюдая за ходом приготовлений. Для римлянина он был довольно высок. Темные, аккуратно подстриженные и чуть тронутые сединой волосы очень ему шли. В свои тридцать четыре он ничуть не утратил телесной крепости, хотя его темно-голубые глаза под прямыми бровями, были, казалось, утомлены и пресыщены жизнью. Тога владельца дома напоминала накидку возницы, ошибочно скроенную из тонкого белого шелка, а не из грубого полотна. Остановившись возле фонтана, Петроний зачерпнул воду ладонью и понюхал ее. Она пахла жасмином. Он удовлетворенно кивнул.
С ветки цветущего персикового дерева свешивалась связка металлических колокольчиков, еле слышно позвякивавших от дуновений вечернего ветерка. Петроний встряхнул ветку, атриум огласился серебряным звоном. В этот момент перед ним вырос Артемидор.
– Господин, к тебе посетитель.
– Посетитель? Не гость? – Петроний нахмурился. Вопрос был излишним. Гости обычно запаздывают, а не являются часом раньше.- Кто?
Раб поклонился.
– Сенатор. Петроний вздохнул.
– Что ему нужно? – И этот вопрос был излишним. Всем что-то нужно от человека, приближенного к императору, но мало кто станет излагать свои нужды рабу.
– Он не сказал, господин. Отослать его? – Старый грек позволил себе улыбнуться.
– Нет, лучше не надо. Он вернется в другой раз, и с большей настырностью. Проводи его… но куда? Cкажем, в приемную. Объяви, что я скоро приду.
Просителя следовало бы потомить часок-другой в ожидании, однако скоро съедутся гости… Петроний вздохнул.
– Ты его знаешь?
Грек помолчал, потом сказал, неприязненно морщась:
– Да, знаю.
– Так,- фыркнул Петроний.- Говори, не молчи.
