Джеймс Сваллоу
Багровая ночь
Ужасающая вонь канализации скрутила бы тошнотой желудок обычного человека. Это был крепкий, омерзительный коктейль из гнили, застоявшейся воды и смрада длительного разложения.
Тарик поднялся с четверенек там, где соскользнул в медлительные объятья потока сточных вод и выплюнул забившую рот дрянь. Комок с мокрым шлепком ударился в кирпичи плотных стен туннеля коллектора; что-то маленькое и хитиновое, жук-падальщик, которого он чуть не проглотил, стремительно убежал. Он посмотрел назад, в полумрак, поглощавший даже самые слабые металлические отблески его брони — его наплечники и пластины доспеха валялись где-то в четверти лиги позади, у входа в туннель.
Тарик стряхнул маслянистые остатки дерьма и поднялся настолько, насколько позволял туннель. Его тело заполнило все пространство канала, плечами он задевал кирпичи, приходилось неудобно сгибать шею. Чтоб протиснуться в узкий проход, он согнул колени, это все, что мог сделать космодесантник, чтоб поместиться там. Если бы он до сих пор был облачен в керамитовую броню, после пары шагов его бы заклинило в проходе, словно патрон в стволе. За годы службы Золотому Трону, Тарик потерял счет заблудшим мирам, на которые он обрушивался именем Императора, неся с собой свирепость и холодную ярость Орлов Обреченности, и если бы его капитан пожелал, он бы отважился драться и голым. Зубами и когтями, если бы был такой приказ.
Он сплюнул, успокоил дыхание, и, мгновенно сконцентрировавшись, вслушался. За капелью и брызгами падающей воды, за медленным плеском течения слышались голоса: слабый звук, который кто-то, без улучшенных чувств Адептус Астартес мог бы упустить. Дуновение зловонного воздуха донесло до него бормотание. Голоса были неясными, эфемерными, но в них слышался ужас. Тарик кивнул сам себе. Теперь он был близок.
Сжимая болт пистолет его суставы побелели от напряжения, твердые грани и вес оружия в его руке были приятными и успокаивающими. Выставив перед собой короткое дуло, он двинулся вперед, от его ритмичной поступи расходились круги, в которых отражалось слабое свечение органических биолюминов, расположившихся на потолке туннеля. Пока Тарик шел, он напрягал слух, пытаясь поймать звуки своей цели, какой-нибудь случайный шум, который мог бы выдать позицию и предупредить его, но кроме жалкого плача жертв, он ничего не слышал. Не важно, сказал сам себе десантник, по-другому не выбраться из этого воняющего лабиринта. Он там.
После еще сотни шагов, туннель внезапно раздулся в круглый атриум, открытый огромный зал заливало из десятка каналов, каждый из которых, в отличие от этого, был перекрыт тяжелой железной решеткой. Тарик мгновенно осмотрел их, ни одна из них не была взломана. Как он и планировал, враг был пойман в своей норе и попался в западню. Тарик на мгновение замешкался, пробуя на вкус тошнотворный воздух. В этой почти абсолютной темноте внизу, даже его напрягшиеся сверхчеловеческие глаза видели не более чем грубые очертания, а его обоняние было забито зловонием канализации. Шипя от усилия, Тарик выпрыгнул из канала и приземлился на пол зала, семью метрами ниже, всплеск его падения поднял мутную волну. Звук стонов, которые он слышал, подскочил на октаву. В центре зала он увидел гротескную выставку из квадратных клеток с людьми, беспорядочно сваленных друга на друга. Крошечная вспышка детских воспоминаний промелькнула в памяти Тарика: скопление строительных блоков, шатающаяся башня, построенная маленькими ручонками, возносится к небесам.
В ту же секунду, из-под жижи глубиной по колено, появился противник, своей массивной фигурой разорвав жидкость ливнем вонючих брызг. С невероятной скоростью Тарик отреагировал, болт пистолет развернулся к цели, дуло мелькнуло в темноте. Палец Десантника нажал на спусковой крючок и снаряды с воем вылетели из ствола, нацеленные в грудь существа — бесполезно и безрезультатно пролетали мимо него, искрами рикошетя от стен.
Тарик уклонился, когда тяжелый боёк массивного молота прогудел по воздуху. Опоздав на долю секунды, он осознал, что удар не был нацелен в голову, дуговая траектория молота резко опустилась и точно попала ему в предплечье. Удар вышиб пистолет из руки, и он исчез, с глухим всплеском тьма поглотила его. Враг усилил атаку, воодушевленный тем, что разоружил космодесантника, вращая молотом для сокрушительного удара. Когда молот уже приближался, Орел Обреченности заметил блеск длинной, серебряной иглы, выступающей из другой руки своего противника. Тарик позволил ему приблизиться, позволил оттеснить себя назад к стене. Отступая, он не поврежденной рукой вытянул металлический цилиндр из ремней на запястье. Сознательно заставив оптические нервы сократиться, он большим пальцем вдавил штифт на другом конце цилиндра. С огромной яростью сверхновой, детонировала вспышка света, возникшая из сигнальной ракеты, наполнив зал дрожащим, актиническим светом. Те, кто были в клетках, закричали, их лица замерли в холодном белом свете. Глаза Тарика сфокусировались быстрее противника, в освещении сигнальной ракеты врага наконец-то можно было полностью рассмотреть.
