Солнце покатилось на запад, но стало еще жарче, а оттого и душнее из-за прошедшего накануне ночью летнего, сильного дождя. Камни старой южной крепости Кельберек на левом берегу Дона намокли и сейчас парили. Князь Савельев прошел от разрушенного дома по извилистым улочкам крепости к части уцелевшей стены, у земляного вала которого нес свои воды Дон. Из-за валуна к нему поднялся Уваров:
— Приветствую, князь!
— И я приветствую тебя, Истома! Что на Дону?
— Спокойно. Ни лодок, ни ладей, ни стругов. Волн нет, так, рябит вода местами да рыба крупная плещется, ловить ее тут некому.
— А когда-то ловили.
— Это так.
— Ты ведаешь, кто тебя сменит на трапезу утреннюю?
— Да пришлет кого-нибудь твой помощник Гордей Бессонов.
— Ну, лады, а что выше по течению, с северной стороны?
— Там тоже тихо. В дубовой рощице, что в полуверсте от крепости, птицы порхают спокойно, никто их не тревожит.
— Понятно, ну, неси службу, ратник.
— А то как же, Дмитрий Владимирович, иначе не можно, чай, не на Москве и не на центральных родных землях. На чужбине.
— Давай!
Князь Савельев пошел к наблюдателю восточной стороны, касимовскому служивому татарину Рустаму Турану.
Тот доложился, что и в степи все спокойно. Было какое-то движение в большом овраге, но стихло.
— Что за движение? — насторожился Савельев.
— А кто его знает? Может, зверь?
— Какой здесь зверь, Рустам?
— Не ведаю, но гляжу за оврагом.
— Гляди лучше. Азов близко, а в нем османы. Могут и наведаться в Кельберек.
— Чего им тут делать? Своих забот в городе хватает.
— Что на уме у османов, мы знать не можем. Смотри внимательно!
— Смотрю, князь!
Воевода пошел к цитадели. Отошел саженей десять по узкой, прямой, изобилующей разбитым камнем улице, как вдруг услышал окрик Турана:
— Воевода?!
— Чего, Рустам? — спросил Савельев, вернувшись обратно.
— Присмотрелся к оврагу, особенно к кустам, что на вершине правого склона. Кто-то сидит там.
Князь посмотрел на овраг и перевел взгляд на татарина:
— И кто?
— Человек.
— Уверен?
— Да видел его. Как ты в обрат в крепость пошел, он наверх и вылез, показал морду бородатую.
— Бородатую?
— Ну да, потом укрылся, но не ушел. Укрылся так, что не видать, но ветки куста, где он показался, иногда колышутся, а ветру такого, чтобы ветвям шевелиться, нету, да и остальные кусты покойны, а еще птицы взлетели, да к дубняку ушли. Есть там человек, точно.
— Может, охотник или рыбак из Азова? — предположил Савельев.
— Охотиться тут не на кого, а рыбачить? От Азова пять верст идти, да еще не по реке, чтобы именно тут рыбачить без лодки? — покачал головой татарин.
— Да, глупо, — согласился князь. — Тогда что за человек?
— Мыслю, наблюдатель. А раз наблюдатель, то внизу еще люди, и их немало, до десятка где-то.
— Может, это те, кого мы ищем?
— А чего прячутся? — пожал плечами Туран.
— Смотрят, кто тут — мы или турки, прогнавшие нас.
— Показаться им?
— И как раз спугнешь, — улыбнулся Савельев. — Увидят, прости, татарина, подумают, засада, и уйдут. Нет, если и показываться, то мне.
Он встал во весь рост сбоку от остатка стены. Наблюдатель от оврага не мог его не видеть. И он увидел. Зашевелился еще один куст, и на вершине также поднялся человек. Это был русский. Видно, он узнал Савельева, а может, ему хватило увидеть соплеменника. Как бы то ни было, он быстро пошел по полю к крепости.
— Смотри за ним и за оврагом, Рустам. Я встречу человека, — наказал ратнику князь.
— Был бы наш, а то уже седьмой день сидим тут, провизию понапрасну проедаем.
Но Савельев его не слушал. Он всматривался в лицо подходящего человека. Было в этом лице что-то знакомое, но покуда не определить, знакомец или нет.
Человек приблизился саженей на пять до стены, остановился и спросил:
— Князь Савельев?
— Он самый, а ты кто?
— Не узнал? Мы встречались на Москве, правда, то было только один раз.
— Ответствуй на вопрос, — повысил голос воевода.
— Фрол Некрасов, помощник князя Петра Семеновича Серебряного.
— А с бородой-то что? Где половину потерял, что и узнать трудно?
— Так это в стане у Астрахани потешно с ногаем одним схлестнулся в бою кулачном, — рассмеялся ратник. — Я его разделал как следует, а он, басурман, неуступчивый оказался. Падая, вцепился зубами в бороду и клок вырвал. Но ничего, новая отрастет борода.
— Ты с кем пришел?
— Так отряд в два десятка в овраге.
— Два десятка, говоришь? — Дмитрий бросил грозный взгляд на татарина, и тот потупился.
— Ты дозорного своего не вини, мы ночью, в дождь подошли, — вступился за него Некрасов. — И подходили по одному, боле ползком.
— Десятки так и будешь в овраге держать? — усмехнулся князь
— Нет, если дозволишь, в крепость заведу, людям отдых требуется, от самой Астрахани шли. А это двенадцать дней, семьсот верст с гаком.
— Тебе князь передал, что должно нам делать?
— Пошто передавать? Тут он.
— Как это тут? — удивился Савельев.
— Да в овраге, с ним и чин какой-то казацкий, оттого два десятка, один — охрана князя, другой — казацкого.
— Так чего ж ты сразу не сказал?
— Не дошло до того.
— Давай подавай сигнал, чтобы князь с десятками выходили к крепости.
— Угу! — кивнул Фрол, повернулся к оврагу и махнул дважды рукой.
