Крепче брони

7 августа 1942 года начальник политотдела нашей дивизии, созданной на базе воздушно-десантного корпуса, батальонный комиссар И. В. Козлов направил в политуправление Московского военного округа донесение:

«Формирование 40-й гвардейской стрелковой дивизии закончено. Дивизия личным составом укомплектована полностью. 6 августа приступили к погрузке в эшелоны…»

На четвертый день пути, в полдень наш эшелон остановился на маленькой степной станции Нижние Липки. Спешно выгружаемся. Один эшелон нашего полка, прибывший сюда чуть раньше, попал под бомбежку, были убитые и раненые. Обидно — не побывав в бою…

Вечером 13 августа — совещание командиров и политработников частей, Командир 111-го гвардейского стрелкового полка Н, Н. Семашко познакомил меня со своим новым комиссаром В. М. Ковтуном. 111-й полк, родившийся из 11-й воздушно-десантной бригады, для меня по-прежнему наиболее близок.

Батальонный комиссар Ковтун показался несколько суховатым человеком. К тому же мы встречались первый раз. (Позднее это мнение изменится у меня в лучшую сторону).

Среди собравшихся я увидел комиссара и командира 116-го гвардейского полка В. П. Романова и М. А. Ушакова, комиссара и командира 118-го полка Г. А. Золотых и И. И. Блажевича, еще кое-кого, с кем приходилось встречаться в штабе и политотделе корпуса. Но большинство командиров и политработников были мне незнакомы.

Совещание вел комдив генерал-майор A. И. Пастревич. Высокий, угрюмый, бывший командир корпуса казался нелюдимым. Только после я узнал, что это очень простой и душевный человек. Александр Иванович сообщил о боевом распоряжении штаба 1-й гвардейской армии. Нашей дивизии приказано выйти на рубеж, занять оборону, остановить врага… Затем он отдал боевой приказ подразделениям дивизии: к утру 15 августа сосредоточить их на правом берегу Дона в районах хуторов Дубовой, Хохлачев, Камышинка.

После Пастревича поднялся комиссар B. Д. Юматов. Этого человека в бывшем десантном корпусе уважали все командиры и бойцы. А у меня к нему было какое-то особое доверие. Что-то скажет он?

— Вы только что выслушали боевой приказ по дивизии, — четко произнося каждое слово, начал Василий Дмитриевич. — Здесь, под Сталинградом, решается судьба Родины. Приказ наркома обороны «Ни шагу назад!» известен всем… Но мы, командиры и политработники, должны думать не только о том, чтобы не отступать. Здесь, под Сталинградом, мы должны остановить гитлеровские полчища, разгромить их и отсюда, от волжской твердыни, повести своих бойцов вперед. Этого от нас ждут Родина, партия, весь советский народ, и их волю мы обязаны выполнить с честью!..

Потухли последние лучи солнца. На землю пала южная ночь. Лежу около машины, смотрю на звезды, вслушиваюсь в шум, что доносится из-за Дона. Вдруг настоящий переполох: пулеметные и автоматные очереди перемешались со взрывами снарядов, слились в общий грохот. Передовая живет, там жарко и сейчас.

Что же там? Атака? Контратака? Почему так неистово бьет артиллерия?

Не спится. День был длинный, довольно суматошный. Вроде бы устал. А сна нет. Перед глазами переправа под Сиротинской, отходящие части, обозы. Сутолока на берегу.

Скоро уже месяц, как идет жесточайшая битва за Сталинград. Напор немцев не ослабевает. Впрочем, это и понятно: чем ближе цель, тем больше прилагается усилий для ее достижения. А Сталинград для немцев сейчас — решающая ставка. Захватить его, значит выйти на Волгу, отрезать от центра страны весь юг, кавказскую нефть. Потом легче овладеть и всем Кавказом. От Сталинграда можно повернуть на север, в самый центр России, на Москву… И гитлеровские генералы, не считаясь ни с какими потерями, бросают в бой все новые и новые силы.

Отдать врагу Сталинград никак нельзя. Это понимают не только командиры и солдаты, что сражаются здесь, но и все советские люди. Неужели же нет никакой возможности остановить врага? Ведь под Москвой в декабре сорок первого положение было не менее критическим, а нашлись силы, чтобы заставить гитлеровских генералов заговорить о «русской зиме»… В конце концов должен сыграть свою роль и приказ «Ни шагу назад!».

…Лежал и думал обо всем этом. Разумеется, очень многое об истинном положении дел на участке нашей дивизии, а тем более на фронтах под Сталинградом было неизвестно. Это прояснится потом.

Станет известно, например, что как раз в тот день, утром, когда наши полки после длительного перехода только начали переправляться через Дон, противник предпринял мощное наступление из района южнее Клетской. Его танки ворвались на командный пункт 4-й танковой армии, штаб которой потерял управление войсками. Начался отход, который мы наблюдали под Сиротинской. А немцы с нарастающей скоростью продолжали продвигаться вперед.