Кот диктует про татар мемуар

Кот диктует про татар мемуар

Авторы:

Жанр: Биографии и мемуары

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 7 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Кот диктует про татар мемуар


Вячеслав Рыбаков

Кот диктует про татар мемуар

Должен вам сказать, сэр, что сипа Инквизиции такова, что она, подобно смерти, одним прикосновением своим отрывает нас от всего земного. Стоит ей схватить вас за руку, как все люди вокруг разжимают свои и перестают удерживать вас: вы видите, что у вас уже нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни сына.

Чарльз Роберт Метьюрин

Эта долгая, многосерийная история началась в феврале 1975 года, когда я прочитал книгу Владимира Михайлова "Дверь с той стороны". Действие там происходит, как, наверное, помнят любители фантастики, на звездолете, который во время нуль-перехода вместе со всем экипажем превратился в сделанный из антивещества. Вернуться на Землю звездолет не мажет. Земля уверена, что он просто взорвался.

Как, откуда приходят в голову идеи?

Загадка. Мой роман "Очаг на башне" родился из одной-единственной фразы Ольги Ларионовой, произнесенной на одном из семинарских обсуждений: "У технарей не осталось ничего святого". Я тут же подумал: "А у писателей — осталось, что ли?"

Эта мысль послужила эмоциональным первотолчком; из нее проросли и концепция, и сюжет, на которые как бы сами собой, возникая из небытия, навинтились эпизоды и фразы, побуквенно осыпавшиеся затем на бумагу.

Так было и в тот раз. Я подумал всего-навсего: а что происходило на Земле, когда там узнали о взрыве корабля?

Сколько подобных вопросов мелькает и уходит бесследно! Если бы каждый разворачивался в повесть или хотя бы в рассказ!

Первое, что я узнал про будущую вещь, — это что корабль действительно взорвался, все погибли. Вторыми — ни с того ни с сего слетели откуда-то сверху имя и фамилия главного героя: именно Ринальдо и именно Казуаз. Третьим пришло название: сначала "Переселенцы", потом — "Доверие" с подзаголовком "Сага о межведомственном информационном обмене".

Почти год минул, пока более или менее сложилось и все остальное. В январе 1976 — это были зимние каникулы, в тот год я кончал Университет — я написал исходный текст, а еще год спустя, после доработки правок, повесть была закончена. Совершенно безоглядно я давал ее читать всем, кому только мог. Я был очень горд своим творением и собой. В ноябре 77-го "Доверие" обсуждалось на семинаре фантастов и набрало довольно высокий балл; на этом бы все и кончилось. Но не кончилось.

В 1978 году в Ленинград приезжал известный фэнам Юра Илков из Болгарии. Мы познакомились, очень хорошо пообщались — я возил его в Комарово, где свел с Е. П. Брандисом и вдовой Ефремова… Юра прожил в Лениграде три, кажется, дня, а уезжая, обещал на будущее лето пригласить меня к себе, в Болгарию. И пригласил.

И меня не пустили.

В ОВИРе, куда я по малолетству пошел искать обьяснений, мне коротенько растолковали, что я не могу ехать по его приглашению, ибо он приезжал в СССР не по моему приглашению, и, значит, знакомство наше не близкое.

Нет худа без добра, кстати: злой, как черт, я вышел из ОВИРа и прямо на Конюшенной (тогда там еще были авиакассы) купил билет на Симферополь (тогда еще можно было просто взять да и купить билет на Симферополь), и так впервые попал в Коктебель, куда с тех пор езжу в отпуск каждый год.

Но это к слову.

В конце октября я улетал в Москву. В портфеле моем была, в частности, разноязыкая картотека книг, которые надлежало постараться в Москве найти и прочесть или хотя бы просмотреть, лежали там машинописные куски переводов моего любезного уголовного кодекса династии Таи, наброски статей…

В тот день на аэродроме Пулково можно было проносить автоматы, бомбы, пушки. Безо всяких обьяснений портфелишко мой, совсем и не подозрительный с виду, был досмотрен самым тщательным образом. При виде бумаг, начисто забыв об обеспечении безопасности полетов, ко мне сбежалась чуть ли не вся милиция пропускного пункта. Охранники листали и наугад читали мои странички, рылись в картотеке и пытались разбирать английские и даже китайские выходные данные… Глаза у них горели: диссидента выявили с поличным! Нет, крамолы не нашлось, все — наука. Но вместо извинений — от меня же потребовали доказательств того, что я имею право ею заниматься. Аспирантский билет ПО института востоковедения АН СССР их, по счастью, удовлетворил. Все время полета у меня ушло на восстановление языкового и алфавитного порядка в картотеке.

То был второй звонок. Возможно, он прозвенел случайно. Просто совпало так. Не знаю и не узнаю никогда. Но зимой слух, объясняющий срыв моей летней поездки к Юре, докатился до меня в самом моем заведении: якобы куратор института от самого компетентного ведомства страны, уходя в отпуск, разрешил мне поездку, но с тем, чтобы я побольше там наболтал и побольше дал на себя компромата — а уже без него кто-то переосторожничал и запретил. Это был всего лишь слух; я опять-таки никогда не узнаю, что в нем правда и есть ли она в нем вообще. Но я уже чувствовал себя обложенным. То ли облавой, то ли просто — дерьмом.

Поэтому, когда двое-трое коллег, до тех пор вовсе не интересовавшиеся моими литературными потугами или даже впрямую подхихикивавшие надо мной ("Он не только синологией занимается, он еще и фигней занимается" — никогда не забуду эту фразу), вдруг как-то очень одновременно принялись у меня спрашивать, нет ли чего новенького почитать, я либо отшучивался, либо давал старые, совсем наивные вещи, особенно напирая на "Великую сушь", благо к тому времени она уже вышла. "Да что вы, ребята, какое новое? Диссертовину осенью подавать!" Хотя меня буквально распирало: есть, есть, есть!!!


С этой книгой читают
Воспоминания

Книга воспоминаний известного певца Беньямино Джильи (1890-1957) - итальянского тенора, одного из выдающихся мастеров бельканто.


Николай Гаврилович Славянов

Николай Гаврилович Славянов вошел в историю русской науки и техники как изобретатель электрической дуговой сварки металлов. Основные положения электрической сварки, разработанные Славяновым в 1888–1890 годах прошлого столетия, не устарели и в наше время.


Детство в европейских автобиографиях: от Античности до Нового времени. Антология

Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.


Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

За годы работы Стэнли Кубрик завоевал себе почетное место на кинематографическом Олимпе. «Заводной апельсин», «Космическая Одиссея 2001 года», «Доктор Стрейнджлав», «С широко закрытыми глазами», «Цельнометаллическая оболочка» – этим фильмам уже давно присвоен статус культовых, а сам Кубрик при жизни получил за них множество наград, включая престижную премию «Оскар» за визуальные эффекты к «Космической Одиссее». Самого Кубрика всегда описывали как перфекциониста, отдающего всего себя работе и требующего этого от других, но был ли он таким на самом деле? Личный ассистент Кубрика, проработавший с ним больше 30 лет, раскрыл, каким на самом деле был великий режиссер – как работал, о чем думал и мечтал, как относился к другим.


Мейерхольд: Драма красного Карабаса

Имя Всеволода Эмильевича Мейерхольда прославлено в истории российского театра. Он прошел путь от провинциального юноши, делающего первые шаги на сцене, до знаменитого режиссера, воплощающего в своем творчестве идеи «театрального Октября». Неудобность Мейерхольда для власти, неумение идти на компромиссы стали причиной закрытия его театра, а потом и его гибели в подвалах Лубянки. Самолюбивый, капризный, тщеславный гений, виртуозный режиссер-изобретатель, искрометный выдумщик, превосходный актер, высокомерный, вспыльчивый, самовластный, подчас циничный диктатор и вечный возмутитель спокойствия — таким предстает Всеволод Мейерхольд в новой книге культуролога Марка Кушнирова.


Шестидесятники

Поколение шестидесятников оставило нам романы и стихи, фильмы и картины, в которых живут острые споры о прошлом и будущем России, напряженные поиски истины, моральная бескомпромиссность, неприятие лжи и лицемерия. Их часто ругали за половинчатость и напрасные иллюзии, называли «храбрыми в дозволенных пределах», но их произведения до сих пор остаются предметом читательской любви. Новая книга известного писателя, поэта, публициста Дмитрия Быкова — сборник биографических эссе, рассматривающих не только творческие судьбы самых ярких представителей этого поколения, но и сам феномен шестидесятничества.


Полярная звезда
Жанр: Триллер

Романом «Полярная звезда» Мартин Круз Смит продолжил «русскую тему» в своем творчестве, начатую им в «Парке Горького», произведении, признанном на Западе одним из лучших триллеров 80-х годов. В «Полярной звезде» читатель вновь встретится с Аркадием Ренько — бывшим следователем московской прокуратуры, попавшим в опалу и вынужденным работать простым матросом на плавучем рыбзаводе.…В один из дней сеть поднимает на борт труп молодой женщины. Выясняется, что она работала на советском судне, обслуживавшем также и американские траулеры.


Парк Горького
Жанр: Триллер

При подготовке перевода и редактировании романа Мартина Круза Смита «Парк Горького» редакторы стремились, по возможности, не отходить от авторского текста, несмотря на массу неточностей и фактологических ошибок, допущенных автором. Это в первую очередь касается его знания географии Москвы (при всем желании из Парка Горького нельзя увидеть ни Донского монастыря, ни Министерства обороны), советской юриспруденции (следователей в ЦК КПСС не было, контролем за исполнением постановлений правительства прокуратура непосредственно не занимается, а прокуроры не носят мундиров с генеральскими погонами на плечах), наконец, повседневных реалий советской жизни (трудно поверить чтобы к следователю обращались просто по должности, без обязательного прибавления «товарищ»).Разумеется, читатель и сам без труда заметит все эти огрехи, однако мы сочли своим долгом предупредить о них.


Занимательное волноведение. Волнения и колебания вокруг нас

Приготовьтесь: вас ждет кругосветное путешествие по всевозможным волнам: от серферских океанических до мозговых, радио-, микро-, инфракрасных, акустических, световых и многих прочих.Претор-Пинни предлагает нам заново взглянуть на наш постоянно взволнованный мир.


Десять тысяч шагов

Сборник челябинского прозаика — живое, конкретное, богатое точными деталями повествование писателя, натуралиста, человека, влюбленного в свой край, — родное Южноуралье. Кроме рассказов, в нем представлен календарь «Двенадцать братьев-месяцев» — о сезонных явлениях в природе.


Другие книги автора
Гравилет «Цесаревич»

Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.


Руль истории

Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.


Резьба по Идеалу

Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.


На мохнатой спине

Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.


Поделиться мнением о книге