Стой спокойно, Маленькая Жрица.
Отец стоит передо мной на коленях, сжимая в руке ожерелье из зубов.
Они сверкают, как полированный жемчуг, и я расправляю плечи, пытаясь казаться выше, – я хочу, чтобы отец гордился мной. Гулкое эхо барабанов джембе не дает мне услышать, что он говорит, но я вижу яркий блеск в его глазах, когда он надевает ожерелье с зубами на мою шею. Этой ночью я стану истинной дочерью племени Аатири.
Магия всех цветов трепещет в воздухе – нежная, как взмах крыльев бабочки. Я не могу сидеть спокойно, пока ее всполохи пляшут на темной коже моего отца, словно светящиеся жуки. Магия скользит по его подбородку, прыгает ему прямо на нос. Я протягиваю руку, чтобы поймать один золотой уголек, но он выскальзывает у меня из пальцев. Я смеюсь, и отец смеется мне в ответ.
Девочки перешептываются, пока их матери поправляют кафтаны и костяные амулеты. Магия окутывает далеко не каждого – огоньки подлетают к каждому третьему, игнорируя остальных. В моей груди что-то сжимается – я вижу, как магия уходит к другим, ко мне же огоньки не подлетели ни разу. Ни разу.
Те немногие, что говорят на языке тамаран, спрашивают меня, каково это – жить в далеком Всемогущем королевстве. Они говорят, что я не настоящая Аатири, потому что моя мать не из племени. У меня в животе все сжимается от этих слов, потому что в них есть правда.
Я высоко держу голову, пока отец поправляет мне воротник. Он единственный мужчина в палатке, и другие девушки шепчутся об этом. Мне все равно, что они говорят. Я рада, что он здесь.
– Почему магия не приходит ко мне, отец?
Вопрос прозвучал слишком громко, и в палатке воцарилась тишина. Другие девочки и их матери смотрят на меня так, словно я сказала что-то плохое.
– Не волнуйся, дочка, – говорит он, складывая рукава моего оранжево-синего кафтана, такого же, как у него. – Она придет в свое время.
– Но когда? – говорю я, топая ногой.
Несправедливо, что многие дети Аатири моложе меня уже обладают магией. Среди моих друзей из племени Тамар одна лишь я могу видеть магию – но здесь она стекается к другим детям, которые заставляют ее делать разные вещи. Я не могу так.
– Может быть, никогда, маленькая эвайя, – произносит на тамаран с сильным акцентом самая старшая девочка. Она сердито смотрит на меня, и я морщу нос, отвечая ей взглядом. Я не ребенок, она ошибается. Все придет со временем.
Мать девочки цокает языком и что-то суетливо говорит ей на аатири. Ее слова скользят мимо моих ушей без всякого смысла, как и все странные и красивые языки на рынках у нас дома.
– Даже если магия никогда не придет к тебе, ты все равно останешься моей Маленькой Жрицей, – говорит отец.
Я показываю девочке язык. Это научит ее не быть такой злой.
Другая девочка спрашивает, почему здесь нет моей матери.
– У нее есть более важные дела, – отвечаю я, вспоминая, как отец умолял ее приехать.
– Почему такое грустное лицо? – спрашивает отец, сжимая мои щеки. – Имебье – это время празднования. Сегодня вечером ты начинаешь свой долгий путь во взрослую жизнь.
Барабаны джембе затихают. Я прикусываю губу. Другие девочки вздрагивают. Пришло время встать перед всем племенем, чтобы вождь мог благословить нас. Но ноги не слушаются меня, а другие девочки тем временем спешат из палатки со своими матерями.
– Отец, я хочу домой, – шепотом говорю я, после того как последняя девочка уходит. Его глаза как будто потухли.
– Мы скоро отправимся домой. Хорошо?
– Я хочу домой сейчас же, – говорю я чуть тверже.
– Разве ты не хочешь принять участие в Имебье?
Я качаю головой так сильно, что мои костяные амулеты начинают позвякивать. Отец поднимается на ноги.
– Как насчет того, чтобы просто посмотреть церемонию вместе?
Вождь входит в палатку, и я прижимаюсь к отцу. Ее серебристый кафтан трепещет вокруг лодыжек, ярко выделяясь на фоне темной кожи. Черно-белые дреды собраны в подобие хвоста у нее на макушке.
– Планируют ли мой сын и внучка принять участие в церемонии, ради которой они четырнадцать дней провели в дороге? – звучит в палатке ее низкий голос.
Отец приобнимает меня за плечи.
– Не в этом году.
Вождь кивает, как будто ее это устраивает.
– Могу я поговорить со своей внучкой наедине, Оше?
Отец обменивается с ней взглядом, которого я не понимаю.
– Если Арра не возражает.
Я сглотнула комок в горле.
– Хорошо.
Он сжимает мое плечо, прежде чем выйти из палатки.
– Я посторожу для тебя место поближе к центру.
Вождь садится на пол и одаривает меня лукавой улыбкой, показывая редкий ряд зубов.
– Присядь со мной.
Шорох шатра – отец вышел. Мои ноги ноют от желания последовать за ним, но вид великого вождя Аатири, сидящей на полу, удерживает меня на месте. Я сажусь напротив нее, и она поднимает ладонь. Искры желтой, пурпурной и розовой магии падают ей на руку.
