Восемь лет назад
— Подойди ближе, Феба. Я не кусаюсь. То есть кусаюсь, но не больно.
Низкий голос Леандро заставил ее задрожать. Феба задержала дыхание.
Когда она видела его, у нее внутри все переворачивалось. Мужчина стоял к ней спиной у окна своего пентхауса, глядя на вечерний Нью-Йорк.
Феба задрожала, вспомнив, с какой страстью он сжимал ее в своих объятиях, как она судорожно перебирала его густые, черные как смоль волосы, когда снова и снова познавала всю глубину его страсти.
Даже на расстоянии Феба почувствовала запах, присущий только ему. Леандро уже заставил ее преодолеть четыре тысяч миль только для того, чтобы «подойти ближе», — восемью часами ранее она получила сообщение от Эрнесто, правой руки Леандро.
Их познакомила ее сестра. Именно с этого момента и начались эти тайные встречи.
С того самого дня Леонардо молчал четыре месяца, и ей ничего не оставалось, как принять горькую истину — между ними все кончено. Но стоило ей только получить письмо, как ровно в назначенный час она была в указанном месте.
Через семь часов самолет, на котором летела Феба, совершил посадку в аэропорту Нью-Йорка.
— Два месяца назад мне исполнилось тридцать лет.
Феба знала об этом. Она помнила даже день — двадцать шестое октября. Боже! Как же ей хотелось позвонить ему! Но еще в самом начале их встреч Леандро установил железное правило — все встречи назначает он.
— С прошедшим днем рождения, — наконец сумела выдавить из себя Феба.
— Да уж, счастливый день рождения, нечего сказать, — с сухим смешком выдавил из себя Леандро и повернулся к ней.
Феба смотрела на него как завороженная.
— Тебе больше нечего добавить, красавица?
Красавица!
От этого слова у нее перехватило дыхание. Мягкой походкой хищника Леандро направился к ней.
— Может, мне тебе помочь? — Его изумрудные глаза мерцали в полутьме как два драгоценных камня. — Как насчет: «Я скучала по тебе»?
Скучала? Да она думала о нем день и ночь!
— Мне убедиться в этом самому?
Да! Да! — молило ее тело.
Леандро молча взял ее за руку. Она почувствовала, как внутри у нее все ожило, затрепетало. И ему тут же передалась ее дрожь. Зрачки его глаз стали огромными. Когда их взгляды встретились, Феба поняла, что теряет над собой контроль. Сбывалось то, о чем она мечтала в течение всех этих месяцев разлуки.
Леандро нужен ей, как никто другой! И он снова с ней! И по-прежнему желает ее. Какое же это счастье!
— В следующий раз я не стану спешить, моя красавица, но не сегодня, не сейчас…
Феба не заметила, как она оказалась на диване, и не поняла, когда Леандро успел освободить их от одежды.
В его ласках не было нежности. Только голод и почти отчаянное желание обладать ее телом. Феба с радостью ему подчинилась. Огонь желания испепелял ее так же, как и его.
Страх, наслаждение, удовлетворение, счастье — все смешалось в один клубок. Ее стон, хриплое восклицание Леандро — и подхвативший их безумный вихрь утих, оставив после себя истому и приятную слабость.
Феба закрыла глаза, и из ее уст вырвался тихий вздох. Но все ее иллюзии тут же рассеялись, как только она услышала:
— Я больше не вернусь в Кастальдинию. Никогда.
От ее неги не осталось и следа. Сердце у Фебы сжалось. Она вдруг почувствовала, что задыхается под его мощным телом.
— Что ты имеешь в виду? Ты должен вернуться.
Леандро резко отстранился от Фебы и посмотрел на нее долгим пронизывающим взглядом.
— Ты не знаешь?! — Его голос был полон ярости и гнева.
— Не знаю что?
— Тебе на самом деле ничего неизвестно? Как они могли держать это в тайне?! — вспыхнул Леандро, но тут же взял себя в руки. — Тогда дело обстоит еще хуже, чем я предполагал. Они не только намеренно изолируют Кастальдинию в культурном и экономическом плане, но еще и опускают железный занавес.
— Пожалуйста, Леандро! — взмолилась Феба. — Я ничего не понимаю.
— Ну что же, — усмехнулся он. — Можешь считать, что тебе повезло. Ты узнаешь об этом раньше, чем журналисты. Новость в общем-то тривиальна. Я, принц Леандро д'Агостино, которого весь мир уже считал следующим королем Кастальдинии, посмел выступить против существующих в этой стране порядков, поэтому действующей властью объявлен вне закона и лишен всех своих титулов и привилегий.
